серебро; если же уподобить его блеск драгоценным камням, то оно сияло всеми переливами карбункула, хризолита, или рубина, топаза, или всеми цветами двенадцати камней, блестевших на наперснике[96] Аарона; или можно еще сравнить его с камнем, более существовавшим в мечтах, чем в действительности, с тем камнем, что здесь на земле так долго и тщетно искали философы, хотя своим могущественным искусством они сумели связать крылатого Гермеса, и даже в разных видах вызывали из моря древнего Протея[97], с помощью химической колбы принуждая его принимать свой первобытный вид. Что ж удивительного, что те поля и страны выдыхают из себя чистый эликсир, что реки там текут золотом, если Солнце на таком далеком расстоянии от нас, одним чудодейственным прикосновением своих лучей, здесь, в темноте, творит с помощью земной влаги такое множество драгоценностей самых ярких красок и поразительной красоты?
Здесь Дьявол находит много новых предметов, достойных удивления, но они не поражают его. Широко и далеко бежит его взор – никакая тень, никакое препятствие не мешают зрению. Здесь все – одно солнечное сияние; как полуденное солнце сосредоточивает силу своих лучей на экваторе, так и здесь лучи его постоянно падают вертикально, поэтому здесь никогда не бывает тени; воздух здесь так чист и прозрачен, как нигде, и взор Сатаны проникает в неизмеримую даль. Вдруг он видит стоящего на горизонте светозарного Ангела, того самого, которого видел Иоанн[98]. Лицо Ангела было отвернуто в другую сторону, но блеск его не был скрыт; на голове его сияла золотая тиара из солнечных лучей, чудные кудри золотистыми волнами рассыпались по крылатым плечам. Он, казалось, занят был исполнением какого-то важного поручения и погружен в глубокое размышление. Велика была радость нечистого духа при виде Ангела: теперь он надеялся найти вождя, который направит его блуждающий полет к Раю, счастливому жилищу человека, к месту, где должны были кончиться его странствия и начаться наши горести. Но прежде Сатана думает изменить свой вид, иначе опасаясь подвергнуть себя опасности или затруднению, и вот он превращается в юного херувима из младших чинов. Лицо его сияло небесной улыбкой, весь образ его был полон юной прелести, так искусно умел он притворяться. Воздушные кудри развеваются из-под золотого венца и ласкают его нежные ланиты; перья его крыльев блистают самыми яркими красками и усеяны золотыми блестками; вся одежда обличает в нем странника. Недолго оставался он незамеченным. Прежде чем он приблизился, к нему подошел один из Ангелов с лучезарным ликом. Сатана мгновенно узнает его – это Архангел Уриил[99], один из семи Ангелов, постоянно находящихся в окружении Бога; они всех ближе стоят к Его трону, ожидая Его велений: это Его очи; быстро пролетают Ангелы все Небеса или спускаются к Земле, разнося Его веления через сушу и воды, через моря и земли. Сатана приближается к нему и говорит: «Уриил, ты один из семи светлых
Вторая книга Моисеева «Исход», 39:8-14.
Гермес – Меркурий (ртуть); Протей – морской бог – прорицатель (антимон). Здесь намек на эти два минерала, в числе многих других употреблявшихся алхимиками при опытах добывания золота.
Откровение Св. Иоанна Богослова, гл. 19–17.
Уриил (свет Господень). В книге Товита говорится о семи ангелах, стоящих непосредственно у престола Божия. Кн. Товита, 12:15. Об Урииле упоминается в третьей книге Ездры, гл. V, 20. Там же упоминаются имена других ангелов.
