логики. Они просто бессмысленны. Возьмем слово “материя”. Общеизвестно определение материи, приписываемое Ленину и считавшееся вершиной философской премудрости. Вот оно: материя есть объективная реальность, существующая вне нас, независимо от нас и данная нам в ощущениях. В определяющую часть входит выражение “объективная реальность” (родовой термин) и “данное нам в ощущениях” (видовой термин). А что такое объективная реальность? Этот термин также сложен для определения, как и термин материя. Одна неясность заменяется другой, и создается иллюзия понимания»[8].
Настаивая на приоритете логики в делах познания, Зиновьев подчеркивает: «Диалектический подход к явлениям бытия не означает, будто при этом теряют силы законы логики»[9]. Он исходит из того, что «логическая обработка понятий и утверждений, отражающих диалектику бытия, устанавливает сферу применимости и уместности диалектики как учения, удовлетворяющего критерию научности»[10]. Провозглашая, что диалектика поглощается логической методологией, Зиновьев вместе с тем выступает как страж диалектики. Достойно уважения его признание: «Я считаю своим долгом, однако, упоминать о диалектике, поскольку она была и является реальным фактором человеческого интеллекта»[11].
Казалось бы, в этой связи он воздает должное своим учителям диалектики Гегелю и Марксу, на деле же он скорее развенчивает их: «Гегель, который сделал самый значительный вклад в диалектику, мистифицировал ее в большей мере, чем кто-нибудь другой. Он ограничил число законов диалектики несколькими. Перечисление их – заслуга Сталина, что и стало основным содержанием текстов на эту тему. Маркс взял диалектику на вооружение в своих сочинениях и несколько рационализировал ее, но он не дал ее систематического построения, ограничившись отдельными разрозненными замечаниями»[12]. Эту задачу в значительной мере выполнил Зиновьев, «расшифровав» логику “Капитала” на примере диалектики восхождения от абстрактного к конкретному[13].
Нельзя не видеть, что, на словах открещиваясь от Маркса, его взглядов, многие социологи и сегодня продолжают пробавляться крохами его мыслей об устройстве общественной жизни, потому что ничего больше за душой у них нет. Но являются ли научными сами философские и социологические взгляды Маркса? Зиновьев воздает должное мыслителю. По его словам, Маркс – один из самых выдающихся умов в истории человечества. Вместе с тем Зиновьев не считает, что Марксу удалось разработать научную социальную теорию: он «создал, в общем и целом, величайшую в истории нерелигиозную идеологию, хотя стремился к научному пониманию общества и был убежден, что создал именно таковое[14].
Характеризуя учение Маркса как идеологию, Зиновьев тем самым отнюдь не принижает значения его трудов. Просто идеология – это продукт интеллектуальной деятельности, имеющий качественно иную – по сравнению
Там же. С. 151.
Там же. С. 91–92.
Там же. С. 151–152.
