пометку в гроссбухе, чтобы при случае использовать. Записи здесь делают открыто, даже не приходится читать по губам, и Розмари Шмиль вслед за ним тоже вынужденно поставила в блокноте закорючку. Когда она стирала ее ластиком, земля под нами содрогнулась.
Нас тряхнуло не так, как Лонг-Бич, где верхние этажи магазинов обрушивались на дорогу, а мелкие гостиницы смывало волной, – и все же на долгий миг наше нутро срослось с земным чревом, словно кто-то в кошмарном сне пытался нанизать нас на пуповину и втянуть обратно в лоно мироздания.
Портрет матери слетел со стены, оголив небольшой сейф; мы с Розмари бешено вцепились друг в друга, с визгом кружа вдоль стен в буйном невиданном вальсе. Жак рухнул в обморок или, по крайней мере, исчез с глаз. Отец, держась за стол, прокричал: «Ты цела?» За окном сопрано дошло до кульминации «я люблю лишь тебя», на миг умолкло – и, клянусь вам, затянуло фразу по новой. А может, просто певице прокручивали запись.
Комната больше не ходила ходуном, лишь слабо вибрировала. Мы все – вместе с откуда-то возникшим Жаком – двинулись к выходу и неверной походкой, как в полусне, пробрались через приемную на железный балкон. Редко где горел свет, тут и там кого-то окликали. На секунду мы замерли, ожидая второго толчка, а затем, как по общему наитию, повернули к двери, ведущей в кабинет Стара.
Кабинет, хоть и просторный, уступал размером отцовскому. Стар сидел на краю дивана и тер глаза: до толчка он дремал и теперь готов был принять землетрясение за сон. Пришлось его разуверить, и Стар решил было счесть все забавным эпизодом – пока не зазвонили телефоны. Я наблюдала за ним как можно незаметнее. Посеревший от усталости, он выслушивал отчеты по телефону и диктографу, и мало-помалу к глазам возвращался блеск.
– В двух местах прорвало водопровод, – сообщил он отцу. – Затопило площадки за студией.
– Грэй снимает во «французской деревне», – отозвался отец.
– Вокруг «станции» наводнение. В «джунглях» и на «городском углу» тоже. Нелегкая их побери, вроде все живы. – Проходя мимо, он без улыбки сжал мне руки. – Давно вас не видел, Сесилия.
– Вы на территорию, Монро? – спросил отец.
– Сначала дождусь всех новостей. Да, еще где-то повредило линию электропередач, я вызвал Робинсона.
Стар усадил меня на диван рядом с собой и вновь спросил о землетрясении.
– Вы слишком устаете, – сказала я мудро, по-матерински.
– Да, – согласился он. – Некуда ходить по вечерам, вот и работаю.
– С вечерами могу помочь.
– Бывало, я играл в покер с приятелями, – задумчиво ответил он. – Еще до женитьбы. Теперь ни единого не осталось, все спились.
Мисс Дулан, его секретарша, вошла с очередной порцией дурных новостей.
– Робби придет – разберется, – заверил Стар отца и повернулся ко мне. – У нас есть Робинсон – бывший аварийщик, чинил в Миннесоте телефонные провода во время снежных
