не помышляли. Они мечтали только о глотке чистого, свежего воздуха – пусть даже это будет последний вздох в жизни. Одуревшую, полузадохнувшуюся толпу плохо соображающих людей братья по плоти без труда отогнали в угол, отобрав все, хоть в какой-либо мере напоминающее оружие.
Посланник Богини в первую очередь кинулся к люку и тут же попятился – настолько изнутри разило резким жучиным духом. Стало ясно, что сегодня войти туда никак не удастся. Он разочарованно отступил и направился к пленникам.
– Ханди шаровоо! – выкрикнул, увидев его, один из туземцев.
Найл, удивленно склонив голову, подошел ближе.
– Ханди шаровоо, – повторил дикарь. – Возьмите меня! Возьмите меня, отпустите детей. Они еще вырастут, они вам пригодятся. Отпустите их, съешьте меня!
– Съесть тебя? – ответил правитель импульсом удивления. – Почему?
– Я уже пожил, верхний, – вздохнул туземец, на вид и вправду приближающийся по возрасту к сорока годам, к тому же со скрюченной после страшной раны ногой. – Забери меня, оставь мою дочь и ее детей. Пусть вырастут…
– И меня! Меня возьми, – протолкнулся вперед еще один дикарь, а следом, со все тем же призывом, выступили три женщины.
Самое интересное, как понял Посланник Богини из их мыслей, они не верили, что он удовлетворит их просьбу. Ведь мясо молоденьких детей и юных девушек намного вкуснее. И, что еще более поразило Найла, – они знали, каков этот вкус! – Ладно, – кивнул правитель. – Будь по сему! Нефтис, отправь всех пленников кроме этих пятерых на второй этаж, и прикажи смертоносцам перетянуть проход паутиной.
Вскоре совсем еще юные девчушки, неся на руках болезненно всхлипывающих младенцев и подростки лет шести-семи, еще не получившие право на волосяную юбочку протопали к лестнице. Остались только добровольные жертвы.
– Уходите! – мысленный импульс относился не ко всем братьям, а только к двуногим. – Осмотрим оставшуюся часть зала завтра, когда жучиная отрава развеется.
Теперь перед дверьми конференц-зала оставались только пауки, Найл с Порузом и пленные дикари. Правитель с шерифом переглядывались, ожидая, кто же отдаст последний приказ. Оба понимали, что смертоносцам нужно есть, что они не питаются мертвечиной, а потому не могут брать припасов с собой, что никакой охоты в доме нет, и быть не может, а поход явно затягивается. Оба понимали, что сделать это нужно – и ни один не решался произнести последнего слова.
– Ладно, – кивнул Посланник Богини. – Уходи. Это сделаю я.
Северянин торопливо убежал. Найл немного выждал, затем пошел следом и только от самой лестницы, не оборачиваясь, кинул два слова, сопровождаемые вполне ясным мысленным образом:
– Они ваши!
Наверху люди уже укладывались на ночлег. В облюбованном правителем закутке она постелила бок о бок две выворотки – шкуры гусениц-листорезок, снятые чулком и вывернутые плотным
