ночи, что ж ты хочешь.
– А я о чем? Утром вышла на балкончик. Красота. Золотые купола Исаакия в белой дымке – чудо. Спасибо, Таня, что ты Гальчика на этот район вывела, она же города не знает. Тут замечательно тихий, уютный уголок… – Я запнулась на полуслове, вспомнив утреннего меломана, и грустно добавила: – Правда, соседи, не ахти. Да ладно, не будем о них.
– А что соседи? Я лестницу смотрела: вид приличный, не наплевано, не загажено. В чем дело?
– Нет, ничего. Это я так, еще не привыкла. А квартира замечательная!
– Я рада, что квартира тебе подошла. Кстати, это не только моя заслуга. Игорь Князев узнал, что мы ищем для тебя квартиру, и помог. Ты же помнишь, он свой бизнес с квартирных сделок начинал?
Снова Игорь! Но ведь он превратился для меня в блеклую фотографию. Хотя… как-никак, первая любовь, и длилась она почти двадцать лет. Годы пустых грез и краткий миг перед моей болезнью – несколько месяцев реального, безоблачного счастья. В эти лучезарные месяцы мы любили друг друга горячо, как Ромео и Джульетта, хотя уже годились им в родители. Однако на пике своего восторга я тяжело заболела, Игорь увлекся другой женщиной, юной и здоровой. Но разве можно мужчину судить за это и считать его поступок предательством? Красота и молодость всегда правы! Я пыталась оправдать Игоря. Он помог мне деньгами и поддержал в первые месяцы болезни – тоже немало, когда ты беспомощна. Я простила его, но когда воскресла после болезни, то обнаружила, что любовь моя умерла. Но хотя и так, отношение у меня к ней особенное: она будто в мавзолее, как Ленин, лежит. Я понимаю, что такой силы любовь уже не вспыхнет во мне. Я ничего не хочу вернуть, оживить, возродить, но и забыть мое чувство (а следовательно, Игоря) не могу.
– Игорь? Надеюсь, это его не очень обременило.
– Ты все еще его любишь?
Татьяна всегда норовит выведать мои тайные чувства, но я знаю, как опасно раскрывать душу знакомым. Легче случайному попутчику в поезде довериться или рассказать свою историю писателю. Тот несколько маскирующих штрихов добавит, и родная мать не узнает. Так что я десять раз подумаю, прежде чем с подружкой откровенничать. Я ответила нейтрально:
– Мы остались друзьями.
– Тогда почему я слышу обиду в твоем голосе?
– Оставим Игоря, Таня. Скажи лучше, как ты поживаешь?
– У меня, Елена, большая неприятность…
– Что случилось? Сын заболел? Шурик на сторону смотрит?
Шурик Святенко – мой сводный брат по отцу. Узнали друг о друге мы довольно поздно, когда уже после института оказались в одной научно-исследовательской организации. И хотя он старше меня, смотрелся неприспособленным, инфантильным, так что мне пришлось взять над ним шефство. Я свела его с Татьяной, и они поженились. Для каждого это был едва ли не последний шанс. Мне казалось, что у них неплохая семья. Их сыну Павлику, моему племяннику, нынче шел уже девятый год. Мальчик умненький,
