семьдесят седьмой год, – нахваливал он сборник русской поэзии, из которого только что читал стихотворение Пастернака.
Мальчишка нерешительно топтался на месте, бросая взгляд то на книгу, то на стеллаж. Игорь Яковлевич был на грани срыва. Одним своим видом пацан пугал прохожих: чёрные кеды с белыми черепами и оранжевыми шнурками, чёрные джинсы не по росту, чёрная футболка со скалящимся розовым смайлом, сумка через плечо, увешенная значками. Одним словом – пугало!
– И чёрт дёрнул меня читать ублюдку стихи, – корил себя старик. Быть может, именно сейчас мимо прошёл выгодный покупатель.
– Э-эх, – вздохнул Игорь Яковлевич. – Совсем вы обездушели со своими побрякушками.
Кряхтя, он дотянулся до полки и поставил книгу на место.
– Куда мир катится? Что вы оставите своим детям? – Игорь Яковлевич удручённо посмотрел на пугало.
А мальчишка вдруг сделал шаг к нему и взял за запястье.
– Почему ты так говоришь, Игорь? Зачем ты меня обижаешь?
– Почему ты так говоришь, Игорь? Зачем ты меня обижаешь?
– Об этом все болтают: красавица и очкарик. – Он хотел говорить твёрдо, как подобает мужчине, но голос предательски трепетал от волнения.
– Я ничего не понимаю. – Лариса опустилась на парковую скамейку, растерянно глядя на него.
Распластанные после дождя осенние листья аппликацией украшали песчаную дорожку, тяжёлые капли срывались с тёмных ветвей деревьев.
– Да чего тут понимать? – раздражённо произнёс он, стараясь не смотреть на девушку. – Не люблю я тебя и никогда не любил.
– Игорь!
– Ну, что Игорь, Игорь! – Он отбросил в сторону прутик, который терзал в руках. – Я знаю, что Игорь! Двадцать лет как Игорь.
– Ты же такие стихи читал… Ты же клялся на коленях…
– Ещё бы! Первая красавица курса обратила внимание на дохляка-филолога! И в колени грохнешься, чтобы своего добиться…
Лариса вскочила с места:
– Подонок!
Пощёчина зазвенела в левом ухе.
И хорошо, и правильно. Он надеялся, что это последний удар и спортсмены с физкультурного факультета, наконец, перестанут его колотить за Ларису. Но удар отозвался в груди, и Игорь прикусил нижнюю губу, чтобы не завыть, когда она уходила прочь.
Новый год. Который? Разве вспомнить теперь. Однобокая ёлка в углу так завешана «дождиком» и шарами, что и не видно кривой макушки. Да и неважно это. Важны люди, весёлые шумные человеки. Они повсюду: на кухне, в зале за столом, в спальне. Квартира друзей, полная друзей. Игорь среди своих, и, кажется, все надежды всех сбудутся после двенадцатого удара курантов.
– Ждём-ждём! – весело кричит раскрасневшаяся хозяйка. – Они вот-вот должны подъехать! Игорёк! Шампанское в холодильнике!
– Будь сде! – бодро отвечает он и бежит
