приходится аккурат на юбилей моего коллеги, он заранее пригласил, я обещал непременно быть, пришлось звонить ему и извиняться. Вот и пришла в голову мысль сверить расписание и определиться, чтобы заранее предупредить, если придется кому-то отказывать. Нарисовал табличку с календарем и начал составлять график и обзванивать людей. Пошли кормиться, труженица.
Они поужинали вчерашними котлетами и на скорую руку настриженным салатиком из китайской капусты с болгарским перцем и тоненько нарезанными квадратиками сыра, после чего снова переместились в кабинет Чистякова.
– Двадцатилетие лаборатории… Это я без тебя… Годовщина академика Розова – тоже без тебя… А вот сюда придется и тебе пойти.
– Это куда же? – вяло поинтересовалась Настя.
– Прием в посольстве Индии, светила науки с супругами. Протокол, сама понимаешь.
– И ты не будешь в отъезде в этот момент? – с надеждой спросила она.
– Не буду. Уеду как раз на следующий день. Терпи, мать, не надо было за ученого замуж выходить.
– Да кто ж знал, что из тебя ученый получится, – вздохнула Настя. – Был парень как парень, рыжий, долговязый, лохматый, гениальный. Мечта любой отличницы. Я и повелась, как дура. Теперь вот расплачиваюсь. Что там у нас дальше?
– Дальше у нас свадьба твоего дружбана Дзюбы. У меня в это время Новосибирск мой любимый, докторский совет. Значит, пойдешь одна, ставлю одну галочку. Не забудь его предупредить.
– Ромка расстроится, он тебя дюже уважает.
– Что поделать… За это я освобождаю тебя от пятидесятилетия своей двоюродной сестры, так уж и быть. Сторгуемся?
С таблицей они разделались за полчаса. Настя, не любившая больших компаний и шумных сборищ, отчаянно торговалась за каждую позицию и с облегчением переводила дух, если выяснялось, что Чистяков в назначенное время будет в отъезде и мероприятием можно проманкировать. Из всего предстоящего ее радовали только восьмидесятилетие Назара Захаровича Бычкова и свадьба Ромчика Дзюбы, все остальное заранее навевало либо уныние, либо ужас.
– Ты что-то невеселая, – заметил муж, внимательно глядя на нее. – Устала? Или неприятности?
– Леш, а старость – это неприятность?
– Здрасте, приехали! Тебе до старости еще пахать и пахать, как, впрочем, и мне. И не факт, что мы до нее вообще доживем. Что опять случилось?
– Мне Стасов дело не дал. Сказал, что надо уступать дорогу молодым.
– Правильно сказал, – кивнул Алексей. – И почему тебя это расстроило?
– Дело любопытное. Интересно было бы поковыряться.
– Суть изложишь?
– Молодой писатель когда-то давно написал очень плохую книжку, попытался пристроить в издательства, всюду получил от ворот поворот, напечатал тираж за свой счет, но даже жалкие триста экземпляров продать не смог. Прошли годы, киношники где-то выкопали эту книжонку, нашли там что-то достойное внимания и
