опочивальни, было тайной, известной очень небольшому кругу лиц, которую блюли как главный государственный секрет. Свидетели словно онемели и ослепли, а сама жертва хранила молчание. Матьяш не боялся, что Екатерина пожалуется на сложившееся положение своему отцу, королю Чехии Подебраду[12] – ей не позволили бы стыд и страх, ведь она прекрасно знала, как могущественен клан Хуньяди-Силади, знала, что ее судьба давно принесена в жертву политическим интересам сильных мира сего.
Жизнь вернулась в привычное русло, неудобства и риск военного похода остались позади, но сегодня, в этот тихий зимний вечер, когда дворец, казалось, заснул и никто не смел нарушить покой уединившегося в библиотеке короля, Матьяш, при-даваясь своим порочным фантазиям, никак не мог избавиться от тревожных мыслей, возвращавших его в реальность. Созерцание орудий пыток не только возбуждало его, но и заставляло думать о делах менее приятных. Наконец король отложил протоколы, встал, подошел к окну, долго смотрел в темноту, словно силился увидеть там ответ на занимавший его вопрос. План, казавшийся идеальным, рухнул, и теперь, когда его матушка все еще находилась в своем родовом замке в Трансильвании и не могла дать ему полезного совета, Матьяш чувствовал себя крайне неуверенно.
Модрусса был слишком настойчив. С первых дней возвращения короля в столицу папский посланник постоянно интересовался судьбой Дракулы, задавал вопросы, на которые Матьяш не мог дать вразумительного ответа. За всем этим стоял папа, а шутки с Ватиканом не кончались добром ни для кого, даже для такой сильной и влиятельной страны, как Венгрия.
Вначале, сразу после ареста своего вассала, Матьяш не сомневался, что Дракула быстро подпишет фальшивку и тем самым полностью узаконит его действия. Но время шло, а князь не желал признавать свою «вину». Было немало способов заставить любого человека признаться во всех смертных грехах, но применять такие пытки, после которых подследственный становился калекой или умирал, Матьяш не решался. Что, если этот настырный Модрусса захочет встретиться с заключенным, что, если донесет обо всем папе? И потом, Дракула являлся слишком значительной политической фигурой, чтобы можно было просто расправиться с ним.
– Он должен подписать письма! – пробормотал король и сморщился, словно от зубной боли.
Неожиданно ему пришла в голову крайне неприятная мысль, что валашский князь, известный своим мужеством, храбростью и несгибаемой волей, ни при каких обстоятельствах не признает свою вину и скорее умрет под пытками, чем подпишет эти злополучные письма.
– Неужели тебе нравится мучиться, Влад?! Почему ты не хочешь облегчить жизнь нам обоим?
Бросив в пустоту этот вопрос, Матьяш вышел из библиотеки.
Лежавший на полу человек спал. Сковывающие его цепи мешали
Иржи Подебрад (1420–1471) – чешский король с 1458 года, стремился к независимости и укреплению своего государства, в 1466 году был осужден папой Павлом II как еретик.
