князь якобы просил прощения у султана.
«Ты отречешься от меня трижды, прежде чем пропоет петух…» – упорно вертелось в голове, но Раду старался не отвлекаться, выводя на бумаге: «Послы мои сказали бы тебе поболе, а я всю жизнь буду тебе верным слугой и рабом и молю Господа о продолжении жизни твоего величества на многие лета…».
Епископ Далмации Николаус Модрусса, не так давно назначенный легатом[16] в Буде, был недоволен своим нынешним поприщем. Венгерское королевство казалось ему краем земли, а нравы, царившие при дворе Матьяша, повергали в расстройство. Лукавый и непредсказуемый король, бесконечные интриги, разобраться в которых мог только человек, хорошо осведомленный в венгерской внутриполитической жизни, а теперь еще и приказ папы, по сути, бросавший Модруссу в водоворот подковерной борьбы, лишали легата душевного равновесия. И все же, следуя инструкциям из Ватикана, епископ попытался провести собственное тайное расследование и выяснить, что же на самом деле произошло с высокопоставленным пленником Матьяша. Рискованное предприятие не дало результатов. По слухам Дракулу поместили в Соломонову башню возле Вишеграда, где обычно содержали знатных политзаключенных, но человек Модруссы, имевший кое-какие связи с начальником этой тюрьмы, утверждал, будто нет никаких письменных подтверждений, что узник находится именно там. Дракула исчез без следа, словно провалился под землю, и Модрусса предполагал, что такое утверждение было близко к истине, – возможно, пленника содержали в подвалах королевского дворца, сделав так, что никто не мог связаться с ним. Каждый дворец хранил свои тайны, разглашение которых могло стоить жизни. Оставалось ждать, когда Матьяш соблаговолит предоставить Модруссе возможность лично встретиться с пленником и выслушать его точку зрения. Модрусса настаивал на такой встрече, ссылаясь на волю папы, хотя и чувствовал, что может навлечь на себя гнев короля. Слушая просьбы легата, Матьяш только улыбался, отводил взгляд в сторону, обещая, что непременно устроит свидание с заключенным, ведь для самого Матьяша не было ничего важнее торжества справедливости.
За два дня до встречи Модруссе все же передали перехваченные письма, служившие главным доказательством вины валашского князя. Легата они не убедили – послания были написаны рукой другого человека, подписи Дракулы на них не стояло. Заметив недоверие на лице Модруссы, Бакоц, представивший улики, пустился в пространные объяснения, доказывая, что князь побоялся писать лично, и доверил это рискованное дело своему секретарю, но и его почерк прекрасно известен при венгерском дворе, поэтому Дракула в любом случае просчитался, пытаясь скрыть свое вероломство, спрятавшись за спиной другого человека… Модрусса вежливо кивал головой, соглашаясь с доводами чиновника, а затем спросил, когда же он сможет лично увидеться с пленником.
И вот сегодня должно было произойти то, чего столько
Легат – уполномоченный папы римского, направленный в иностранное государство с особой миссией.
