из разряда безумных, причем как ее осуществить он тоже не понимал, но решил, что хуже не будет и вообще, попытка не пытка.
Молчалин взял сгусток энергии, типа того, который отправлял для поддержания жизни и повышения тонуса, только объяснил этой энергии, что она будет поддерживать сон, раскатал сгусток в длинную ленту и стал заворачивать спящих осьминогов, превращая их в мумии. На удивление получилось. Осьминоги спали, лента не собиралась рассыпаться и не требовала усилий на свое поддержание. В общем, Иван был удивлен и удовлетворен. Он уложил получившийся сверток у себя под ногами и немного вынырнув, спросил:
– Исигава, ты их видишь?
– Да, Капитан, – Молчалин уловил удивление в голосе японца, – Уничтожить?
– Я те уничтожу! – с улыбкой ответил Иван, – Наоборот. Головой за них отвечаешь!
– Я понял, Капитан! – может Молчалину и показалось, но, похоже, Кэтсу поклонился. Совсем осамураился, про себя хмыкнул Иван, а вроде обычный американец был.
С теми сгустками, что управляли пятеркой одержимых, оказалось значительно сложнее. Они защищались, тянули все силы из людей, которых подчинили, даже пытались огрызаться, в ответ на действия Молчалина. Ивану приходилось быть очень осторожным, чтобы случайно борясь с этими тварями не убить за одно и людей. На удаление и уничтожение первого осьминога ушло чуть ли не полчаса, да и усталость подошла к критической точке. И тогда, от полной безысходности, он попробовал вновь погрузить людей в сон. Получилось, причем очень легко и без существенных затрат оставшихся сил. Люди вырубились, а вслед за ними затихли и управляющие ими твари.
Молчалин немного отдохнул, провел что-то, напоминающее медитацию, причем так, как учили на Марсе, только не выходя в обычное состояние. Результат оказался потрясающим, хотя и занял не меньше двадцати минут. Ивана буквально окатил поток силы, от усталости не осталось и следа, да какой там усталости, его буквально переполняло энергией, вот еще чуть-чуть и через край польется! Не поддаваясь захлестывающей его эйфории, Молчалин продолжил прерванное занятие. Вскоре еще четыре осьминога были надежно упакованы и заняли свои места у его ног. Иван не смог отказать себе в удовольствии понаблюдать за реакцией Исигавы, но был слегка разочарован. Японец воспринял происходящее как должное, сохраняя на лице каменное спокойствие, лишь слегка пододвинул ногой того осьминога, что несколько откатился от остальных.
Пользуясь тем, что силы у него было немеряно, Молчалин провел сеанс группового исцеления, хотя, похоже, несколько перестарался. У всех получивших ранения, прямо на глазах рубцевались раны, срастались кости и связки, причем уже через пять минут шрамы выглядели, как если бы им был, по крайней мере, год. Люди охали, ахали, выражая свое восхищение происходящим и одновременно недоверие. Правда, на следующий день десантники удивились еще больше, когда обнаружили, что и шрамов не осталось, но это уже другая
