Прислушавшись к своим ощущениям, я пришел к выводу, что взгляд направлен откуда-то справа, примерно оттуда, откуда я пришел. Медленно, словно бы невзначай, я стал, поворачивать голову. Взгляд, очевидно, исходил откуда-то из кустов, но там, визуально, во всяком случае, никого не было видно.
Впрочем, не совсем так, – там, на ветке молодой березы сидела какая-то птица. До нее было шагов пятьдесят, поэтому я не разглядел – был это ворон или же кто-то из хищников, вроде ястреба. Увидев, что я встаю, птица взмахнула крыльями и, резко поднявшись в воздух, вскоре исчезла. Интересно, что вместе с улетевшей птицей, пропало и ощущение тяжелого взгляда.
Я спокойно поел, потом полежал на траве с полчаса, и затем – снова двинулся в путь.
Идти было уже значительно легче. И тотчас забрезжила надежда засветло успеть добраться до следующей террасы хребта, а там уже и заночевать. По счастливой случайности, я добрался туда еще раньше, чем думал, поскольку по дороге мне встретился табун лошадей и я, разговорившись с табунщиком, очень скоро сумел расположить его к себе. Именно тогда я понял, что мир принял меня, а значит – первый шаг к удаче был сделан.
Ночевали мы в сторожке Акима – так звали того табунщика. Это был одинокий мужчина или, как говорят, бобыль, сорока шести лет отроду, живущий по ту сторону хребта в поселке с весьма «поэтическим» названием – Сучак. Я всегда недоумевал: вот из каких таких соображений, я дал бы подобное название поселку, в котором живу?
Сторожка Акима топилась по-черному и дым, поначалу выедавший глаза, стал мало-помалу уходить в дыру на крыше.
– Жарче, жарче топи – учил меня Аким,– а не то дым не уйдет.
Я раздувал сыроватые дрова, пока, наконец, пламя не затеяло свой магический танец. Мы поели, и я угостил Акима спиртом, который всегда ношу в походы для подобных случаев. Он страшно обрадовался, и, выпив по первой, стал рассказывать о себе. Я перебил его, предложив по второй. Он откликнулся с готовностью и сам набулькал себе почти треть кружки, тотчас, слегка разбавив водой. Когда и я приготовил свою порцию, он без всякого тоста запрокинул кружку куда-то в черную бороду, а после пару минут пыхтел и занюхивал.
Я, как бы невзначай, продолжил разговор:
– Вот ты, говоришь, охотишься всюду, а приходилось ли тебе бывать в верховьях Чеворги. Там, говорят, и медведя промышляют.
– А почему нет? Медведь здесь везде есть. Только к Чеворге я не ходок боле.И тебе не советую.
– Отчего же?
– Да, знаешь, не сказать даже… Я там был три раза и каждый раз какие-то чудеса. Болел потом, едва на ноги встал. А то как-то пришел, захожу за горку, а все кругом белое.
– Как так?
– А так – и трава, и листья, и небо, словом все белое, как мелом обсыпанное. Я перекрестился и ну – драпать. Пробежал маленько – отпустило. И собаку мою куда-то занесло. Уж как ни звал – все без толку. Я и по воде босой ходил, чтоб заразу какую в дом не принесть.
