за убитого?
– Д-да… Я все понимаю, – невольно вздохнул Эгенворт. – Сам воевал, помню, каково это – первый раз терять товарищей… Поэтому и не осуждаю их. Так всегда, добрые намерения уступают место примитивной ненависти, когда речь идет о том, чтобы ответить за своих.
– Ничего. У них еще будет случай отомстить. Миров еще много, войны идут везде… кто-нибудь да попадется…
– Да, отведут душу, – согласился я с Марком. – Главное – пролить кровь, а чью – не важно.
Эгенворт недоверчиво покосился на меня, думая, что это шутка. Но я говорил серьезно. Так оно зачастую и бывает – мстишь не тем, кто убил, а тем, кто в этот момент по ту сторону фронта. Отправишь несколько человек к праотцам, и легче на душе. И перед погибшим вроде как не стыдно…
Через час Оскольт лично привел четырех человек. Старший группы прикрытия Ламист Бутурмен и его бойцы. Бутурмен как раз и был в той группе, что налетела на анкиварцев. Он, конечно, держался, но в глазах такая злость и страдание, что не увидеть невозможно. Наглядное подтверждение старой истины.
– Задача ясна? – спросил Марк.
– Да.
– Готовы?
– Да.
– Выступаем через три часа. Сбор на станции. Кто с кем идет, решим там.
– Ясно.
Вот с кем легко в общении! Люди военные, привыкли к конкретике и четкости приказов.
– Ну что, используем старый способ выбора места? – спросил Харким, глядя на карту второго сектора. – На-апример-р…
– Э, э! – воскликнул Антон. – Хватит с тебя! Ты уже навыбирался! Моя очередь.
Харким виновато развел руками: мол, разве ж я хотел?.. Антон встал у карты, оценивающе посмотрел на нее, водя пальцем у экрана. Потом решительно ткнул в точку.
– Второе пространство, десятое сопряжение, первый расход. Во!
Я равнодушно кивнул. Во так во… Глянул на Бутурмена и его напарника.
– Готовы?
– Готовы.
– Попрыгали.
– Что?
– Так… традиция…
Старший техник, готовивший установку к переходу, дал отмашку.
– Можно.
– Отлично. Вперед, господа!
«Контур» любезно перебросил нас в новый мир, выбрав на этот раз точкой выхода центр заброшенного курятника. Небольшое строение, непонятно как удерживающее вертикальное положение. Крайняя степень гниения досок, опорные бревна аж зеленые от наросшего мха, над головой дырявое покрытие. Насесты, исцарапанные многими поколениями пернатых, под ногами месиво из куриного дерьма, земли и опилок.
– У тебя талант переносить нас в самые живописные места на планете, – проворчал Антон Харкиму, выдирая ноги из земли.
Амбре в курятнике было такое, что мы дышали через раз. Вдобавок здесь явно недавно прошел дождь, размочив густое месиво. Так что каждый шаг давался с трудом. Однако курятник курятником,
