не последовало. Однако расшвырянные по углам кроссовки засвидетельствовали наличие чада в родных стенах.
В первой комнате обнаружилась ещё одна примета его присутствия – школьная папка на полу, очевидно, брошенная в сторону стола. Не слишком озабоченный её судьбой хозяин расположился в спальне, заблокировав уши наушниками и погрузившись в иное звуковое измерение.
Когда в поле его зрения оказалось материнское лицо, он нехотя приподнял один из наушных аппаратов и молвил:
– Ну?
Тон и мелодический рисунок этого междометия явственно говорили: «Я терпелив. Но злоупотреблять этим качеством не следует».
– Пава… обворовали меня… – выдохнула Зоя и прислонилась к дверному косяку.
Слёзы наконец-то навернулись ей на глаза. Но она ещё сдерживалась, кусая губы.
Сын стянул аппараты с ушей, заботливо осмотрел их, осторожно возложил на грудь и, не выпуская из рук, перевёл глаза на мать. Лицо его не выражало ровным счётом ничего.
– Я говорю, обворовали меня, Павлик! Три тысячи с мелочью… весь кошелёк!
– Я понял.
Голос его был совершенно невозмутимым. Голубые глаза смотрели ясно и холодно.
Зоя привычно оторопела. Её сын временами представлялся ей сложнейшей системой вроде самообновляющейся компьютерной программы. Да что там – он был необъятной галактикой, где происходили рождения и взрывы звёзд, где неведомые планеты крутились вокруг своих солнц… И эта галактика, как показывали последние наблюдения, всё неудержимее удалялась от Зои.
– Вся моя премия, сынок!
– Я понял, понял. Премия в размере оклада… была. Но тебе ж не в первый раз, да? Пора привыкать.
Он издевался над ней?! Ну да, обворовали её не в первый раз. Было года два назад: пошли с ним вместе за спортивным костюмом, и ей разрезали сумку. Но при чём тут… И разве можно…
Яростным усилием она проглотила слёзы.
Повернулась и вышла.
После этого оставалось только плюхнуться на диван, с годами всё более напоминающий лодку – как формой, так и манерой скрипеть и покачиваться. Но именно здесь хранилось её тайное, невидимое и никому не ведомое оружие, её допотопный, с треснувшей линзой и помутневшим полем видимости телескоп, в который хотя и с трудом, но ещё можно было разглядеть основные галактические процессы. И она терпеливо наводила фокус, всматривалась, сопоставляла…
Так и есть: ещё одна коварная туманность мерцает в прошлом! Где-то в районе полузабытых детских разговоров: «А где Славин папа взял такую машину?» «А если б не старенькая баба Галя, где б мы сейчас жили?» Явление во вселенной нередкое, называется «материальный интерес»…
Ну да, жила в этой квартире когда-то Зоина бабушка Галя, папина мама. Между прочим, пожила – дай бог каждому! И, сама это понимая, говорила не без гордости: «В нашей РОДОВЕ и до ста доживали!» Хотя, конечно, такой судьбе не позавидуешь:
