негромко свистнул. Вскоре подполковник – это и в самом деле оказался он – вышел на полянку.
– Привет! – буднично сказал Граев. – Заплутал?
– Немного… Вроде год назад не росло здесь этой пакости… – Мельничук кивнул на поломанные трубчатые стебли, толщиной не уступавшие молодым деревьям.
– Борщевик… – пожал плечами Граев. – По слухам, его к нам завезли лет двадцать назад – на полях выращивать, на силос для скота. Самая, дескать, быстрорастущая из трав… Как оказалось, не только на полях растущая, вон как всё вокруг заполонил…
Он замолчал, ожидая, когда же Мельничук перейдет к главному – к тому, из-за чего затеяна эта встреча.
Подполковник, однако, не спешил переходить к серьезному разговору. Граев спросил – без особого интереса, для поддержания беседы:
– Ты и в самом деле охотой увлекся? Или так, для конспирации?
Ружье, патронташ, охотничий костюм, – честно говоря, паршивая маскировка за неделю до открытия охоты. Тем более здесь, в примыкающем к городу заказнике, где стрельба запрещена в любое время года.
– Э-э-э… – махнул рукой Мельничук, усаживаясь на траву рядом с Граевым. – Какая, к чертям, охота с такой службой. Лет уж десять как не выбирался. А сюда шел – не поверишь, Граев – кого только не видел! Утки на Кузьминке… Потом две куропатки чуть не из-под ног выпорхнули… Зайца даже вспугнул. Едва удержался, чтобы не пальнуть в ушастого. Патроны больно уж старые, побоялся, что ружье не выдержит.
Граев кивнул. В охоте он разбирался неплохо, и знал: патроны, снаряженные бездымным порохом, долго хранить нельзя – что-то там испаряется из нитропороха, какой-то компонент, препятствующий чересчур быстрому его горению. И детонация в самом деле может разнести ружье…
– Ты меня позвал, чтобы рассказать про здешнее изобилие зайцев? – спросил Граев.
– Вот-вот… – кивнул Мельничук. – Зайцев тут пруд пруди. И один из них – ты, Граев. Причем охота на тебя началась по полной программе.
– Я заметил.
– Не знаю уж, что ты там заметил… Но если сегодня ближе к вечеру подойдешь к любому стенду «Их разыскивает милиция», то сможешь полюбоваться на свой портрет. И почитать про свои приметы.
– Чем же я прогневил родную-то милицию?
– Двойное убийство. Жены и случайного свидетеля.
– А-а-а… Понятно. А вот если я сейчас возьму да и явлюсь с повинной? Да хоть бы тебе и здесь? Отдаюсь, мол, товарищ подполковник, в руки правосудия! Потому что, уверен, если в прошлом этого «случайного свидетеля» покопаться, – пять-шесть «мокрых» эпизодов точно отыщутся. Сдамся – и что тогда?
– Тогда, Граев, день, много два, я продержу тебя в своем ИВС. Дольше не смогу, отправишься в СИЗО. А поскольку мент ты всего лишь бывший, – сядешь там в общую камеру, на общих основаниях. Дальше рассказывать?
Граев мотнул головой. И без
