прополешь?
Да, я шутила насчет детей, но вот огород – это уже серьезно.
– Легко.
– Думаешь, я шучу? – спросила я, в озорном смущении сощурив левый глаз.
– Не думаю.
– Думаешь! Потому и смелый такой! А я не шучу!
Я действительно была смущена собственным поведением, но при этом не могла обуздать разыгравшееся вдруг озорство. Я дошла до того, что всерьез собиралась позвать Ивана к своей бабушке. Нет, в сам дом я его впускать, конечно, не стану, это уже слишком. Но и в огород тоже не очень прилично. Даже опасно, если он вдруг окажется козлом.
Но Иван не был похож на козла. Всем своим существом я чувствовала в нем порядочного человека. Такой не станет распускать руки, если мы вдруг останемся в полном уединении. Если даже и попробует, то без грубостей. Он остановится, когда я скажу «нет». Если скажу.
Я уже собиралась сделать неожиданное для себя предложение, когда во дворе вдруг появился знакомый «БМВ». Сверкающая на солнце машина неслась так стремительно, что бабушка Дарья из соседнего подъезда едва выскочила из-под колес. А ведь могла и не успеть: артрит у нее, ноги больные.
Машина вдруг перескочила через низкий бордюр и сдала вправо. Вадим, казалось, собирался протаранить Ивана, стоящего у него на пути, но тот даже не шелохнулся. А ведь я заметила в его глазах желание отскочить в сторону. Он сделал бы это, если бы не побоялся показать слабость в моем присутствии.
Иномарка остановилась всего в нескольких сантиметрах от Ивана. Я мысленно аплодировала ему. Смелый парень, мужественный, именно за это он мне и нравился.
Из машины вышел Вадим. Темные волосы с мокрым эффектом, лисьи глаза, тонкий нос с горбинкой, змеящиеся губы. Черная шелковая рубашка, белоснежные джинсы, на пальце крутятся ключи от машины, сверкает фирменный брелок. На меня он смотрел с жадностью и обожанием, на Ивана глянул зло, с нескрываемой завистью.
Вадим раздражал меня, но я готова была замолвить за него доброе словечко, лишь бы он только поскорее убрался отсюда. Машина стояла напротив нашего подъезда, ему надо только дорогу перейти, и он там. Но нет, этот тип пошел к нам.
Я оторопела от той наглости, с которой он приблизился ко мне и поцеловал в щеку возле губ. Вадим понимал, что это не может мне понравиться, поэтому отстранился так же стремительно, как подошел.
– Привет, красавица! Мама дома?
Он вел себя так, как будто целовал меня каждый день утром, в обед и вечером. Как будто ничего не случилось. Я же едва сдерживала желание влепить ему пощечину.
А ведь он недурен собой. Да и пахнет от него хорошо. Чем-то терпким с привкусом дурманящей полыни. Но все-таки я плюнула на пальцы своей правой руки и протерла ими то место на щеке, к которому прикоснулись его губы.
– Не знаю, может, и дома.
– А ты за нее не побудешь? Пошли, я не против!
Я догадывалась, сколько в нем гнили, но все-таки не ожидала такой наглости. Уж лучше бы он наказал меня очередным поцелуем. Я?! Вместо мамы?!
– Козел! – выпалила я.
– Как ты сказала?
