аж в пятки ушло. – Выдыхая, полушептал Николай, прижимая одну руку к груди, а другой крепко вцепившись в дверную ручку. – Как будто жизнь перед глазами пролетела. Дайте мне отдышаться.
Константин удобно развалился в сиденья, полностью открыл окно и высунул руку с сигаретой. Молча втягивался и выпускал дым на улицу. От него ожидались бурные реакции, подчеркивающие его строгое и уверенное лицо, громкие ругательства, смело вырывающиеся из красивого рта и превосходно вписывающиеся в ситуацию, точные и резкие жесты, свойственные исключительно твердым характером людям. Он слишком отчетливо осознавал: конфликты и вспышки, которые возвышают в глазах смотрящих, привлекают к себе любопытных окружающих. Самоуверенное несдерживание эмоций восхищает, создает образ сильного и раскрепощенного человека, особенно если тот со вкусом одет. А он как раз отвечал поставленным и не перечисленным требованиям. Но разве уважение завоевывают громкий голос и ругательства? Константин отвечал отрицательно и поэтому всякий раз избегал конфликтов, умея болезненно жалить языком так, что противоядие после не находилась, а на заживление ран уходили месяцы или года. Этот человек излучал невероятные амбиции, и прохожие, основываясь на грациозной походке, улавливали их также ясно, как и аромат ярких и стойких духов. Друзья и знакомые, все его окружающие, были знакомы со стремлением подарить миру, как говорил сам Константин, высшее искусство. Самые близкие с неповторимым удовольствием слушали завораживающие речи и потом с трудом, не в силах повторить слово в слово, распространяли планы ювелира, значительно приукрашивая их. И поэтому многие отчаянно старались вытянуть Константина на разговор о ювелирном деле, однако каждый терпел крах благодаря отсутствию привычки бахвалиться. В отношении еще несозданного кольца он выражал исключительно чувства и только тогда, когда желал сам. Слушателя выбирал, доверяясь интуиции, и очень часто те не повторялись. Тех, кто очаровано слушал его грезы, можно было пересчитать по пальцам.
Николай, мечтающий побывать на его месте, однажды признался в воодушевляющем поведение Константина, который ранее догадывался, замечая завистливые глаза, и которому на этот раз не хотелось поддерживать льющиеся эмоции, становясь своеобразной музой. Именно поэтому он полностью опустил окно, зажёг сигарету и высунул наружу руку, упрекающе проронив:
– Сирену не слышно что ли? Неотложный вызов. Ты, Григорий, не увлекайся мечтами о сцене пока сидишь за рулем.
Григорий обернулся, показав с силой сжатую челюсть и надувшиеся скулы, чтобы оглядеть товарища. Николай закинул голову назад и закрыл глаза. Молчал. Как будто отсутствовал.
Безруков выровнял машину, дальше ехали молча, в раздумье, после продолжительной паузы Григорий вспомнил о незавершившихся похвалах, и в машине до самого конца поездки витал веселый дух разговора . Не проходило и минуты, в течение которой актер не отрывал рук от руля ради неугомонных жестов.
Они остановились на Лиговском
