положено представляться??
– Номер пять тысяч третий!
– Лечь!!
Спустя час замученных первой муштрой людей отвели в помещение столовой. Распределили по столам, назначили старших, установили очередь дежурств. Двое дежурных (их называли штубенистами) раздали миски, ложки, потом поднесли термос с баландой.
– Я так голоден, что сейчас съем всё, даже вареные сапоги… – нервно хохотнул Штейман. Он никак не мог успокоиться, все вспоминал свист пули около уха, и её чмокающий звук сзади, разорвавший чью-то плоть.
– Я примерно так же голоден, но уж лучше глотать эту бурду, чем сапоги, – ответил Соколов.
Штубенисты разливали баланду. Темно-бурая жидкость, с добавлением брюквы. Единственный плюс – она была теплая. Голодные заключенные заработали ложками. Потом в металлические кружки плеснули эрзац-кофе.
– Какая-никакая, но еда… – пробормотал пожилой тучный человек, с седыми висками, сидевший слева от Штеймана. – Раньше я такое даже своим собакам не мог предложить, а теперь…
Он сокрушенно покачал головой. Встал из-за стола, Соколов проводил его взглядом и тихо шепнул Якову:
– Могу поспорить, что это бывший военный…
– Почему ты так думаешь? – удивился Штейман.
– По выправке видно.
Он оказался прав. Седого звали Вацлав, он был генералом чешской армии. Спустя три дня чех подружился с Иваном и Яковом. Оказалось, что он не раз приезжал в СССР, по обмену военный опытом, на маневры. Потом Вацлав перебрался в бараке поближе к ним, поменявшись местами с молчаливым украинцем по имени Микола.
– Ну, теперь будет повеселее! – генерал широко улыбнулся. – А то на моем ярусе рядом одни венгры, их язык я не понимаю!
Он говорил по-русски, хоть и сильно коверкая слова, но вполне понятно. Яков Штейман тоже неплохо знал русский. Несколько раз бывал в Советском Союзе на турнирах, где с 1925 года царил шахматный бум. Покупал сборники партий советских гроссмейстеров, читал комментарии. Так и научился незаметно.
Трое новых друзей не обратили внимания, как резанул взглядом в сторону генерала уходивший Микола.
Спустя два дня чеха убили.
Капо вместе с уголовниками из соседнего барака бросили Вацлава на землю и стали бить железными прутьями до тех пор, пока изо рта генерала не показалась кровавая пена.
– Зубодер! – громко крикнул Тарас.
Из угла вынырнул украинец, бывший сосед Якова и Ивана. Он присел на колени перед еще теплым телом генерала, вытащил из кармана щипцы. Точно такие Яков видел в Познани, у соседского еврея, стоматолога Миши. Микола раскрыл рот чеху и сноровисто заработал щипцами. Спустя две минуты на полу валялись золотые коронки.
– Обработаешь, потом доставишь куда надо! – бросил капо земляку, повернулся и вышел из барака. Микола собрал коронки, засунул их в карман, поспешил за старостой. В спину ему смотрели десятки глаз.
С ненавистью.
Руководство Маутхаузена
