ценить работников умственного труда. Теперь же, в тяжелое для страны время, на них и вовсе махнули рукой. Ведь вам ежегодно урезают финансирование, верно? Приходится искать заработок на стороне, пускаться во всякие сомнительные проекты. Клянчить, извините, гранты, рисовать липовые отчеты…
Старосельцев покраснел, как юноша.
– Позвольте! – сказал он скорее растерянно, чем гневно. – Что за намеки? О чем вы?
Никита Олегович махнул рукой.
– Бросьте! Я же говорю, мы навели справки. Эта информация никуда не уйдет. Хотя, если бы кто-то захотел провести в вашей организации ревизию, он много чего накопал бы. Но я вас понимаю. Я на вашей стороне, Леонид Григорьевич. Когда человек имеет за плечами такой научный и жизненный опыт, а вынужден отказывать себе в любой мелочи, не может поменять машину, не может съездить отдохнуть за границу, имеет какой-то курятник вместо дачи… В такой ситуации любой постарается любыми путями подзаработать. Я вас принципиально не осуждаю. Но вот что я вам скажу, Леонид Григорьевич! Все это хлопотно, мелко и ненадежно. Какой-нибудь подлец из своих же продаст вас за вашей спиной. Нет, вам пора выходить на совсем другой уровень!
Старосельцев почувствовал себя неуютно. Он не понимал, какую игру ведет этот странный человек. Однако в его словах прослеживалась завуалированная угроза, и это настораживало. Леонид Григорьевич, как любой другой человек, не любил, когда о нем собирали информацию. Допустим, за ним водились некоторое грешки, но почему о них должен рассуждать какой-то сотрудник фармацевтической фирмы? В то же время Старосельцев понимал, что рассуждает об этом сотрудник чужой фирмы неспроста, и осознание этого только усиливало чувство тревоги.
– Куда вы клоните? – спросил он, волнуясь и от этого слегка заикаясь. – К-какое отношение вы имеете к нашим финансовым проблемам? Мне к-кажется, что…
– Нет, мы никакого отношения к ним не имеем, – спокойно проговорил Никита Олегович. – Но при своевременном сигнале компетентные органы охотно займутся вашими делами. У нас ведь, сами знаете, любят всякие проверки, посадки, конфискации… А сейчас кто без греха? Почитай, таких и не осталось на нашей грешной земле. Но не будем о грустном. Это я ведь так, в порядке рассмотрения всех вариантов. Я думаю, вы предпочтете более спокойный вариант, Леонид Григорьевич.
– Вы о чем? – с хрипотцой в голосе спросил Старосельцев.
Никакого спокойствия он не испытывал. Наоборот, теперь его просто подмывало встать и уйти. Но Старосельцев не делал этого. Останавливало его вовсе не предвкушение сытного обеда с выдержанным коньячком, а желание выяснить, насколько глубоко этот чертов сотрудник проник в его внутренние дела.
– Что вообще, черт возьми, происходит? – произнес он с некоторым раздражением. – Позвали меня сюда. Говорите какими-то недомолвками, какие-то странные угрозы. Что вам от меня надо?
– Не
