более темный и с какими-то более острыми чертами на лице. Это сейчас я запросто отличаю узбека от таджика, казаха от, киргиза, а тогда они все были для меня на одно лицо! Но этот точно отличался от всех остальных! Глаза у него были большие и навыкате! И подпоясан он был простой веревкой, а на голове у него была квадратная тюбетейка! В то время, как все азиаты были подпоясаны платками или даже ремнями! И самое главное запах!
Если от Игланова пахло мужским потом, то от странного мужчины очень остро и неприятно пахло чем-то совершенно непонятным. Запах я до сих пор помню, но не могу дать ему название. Из стакана в серебряном подстаканнике странный азиат пил зеленый напиток.
Я выгнала второго мужчину из купе, открыла окно, немного проветрила помещение и начала осматривать больного.
Практически сразу диагностировала запущенную чесотку.
Игланов, вполне прилично говорил по-русски и попросил полечить его. Первым делом я заставила его полностью раздеться, обмыла все тело в ванной, а потом протерла его водкой, которая оказалась в багаже у купца. Переодевшись во все чистое, Игланов почувствовал себя легче и попросил назначить лечение, так как местные табибы [62] не могли ничем помочь.
– Я в поезде могу только попробовать старый метод, который рассказывали мои учителя! – процитировала себя бабушка, делая многозначительную паузу.
Соответственно Игланов взмолился, обещая луну с неба, солнечные лучи оптом и в розницу и озолотить меня с ног до головы.
Я вышла и попросила принести проводника бутылку старого отработанного масла.
– Почему именно старого масла? – тут же заинтересовался Моисей Израилевич.
– Почему, не знаю. Но моя подруга – ветеринарный врач, лечила собаку любовницы Великого Князя именно отработанным машинным маслом! Можно лечить чесотку и лизолом [63], но это очень больно.
Применяются для лечения чесотки сероводородные ванны, что и было с успехом проведено в Бахардене! – гордо объявила бабушка, довольная вниманием, которое к ней оказывали.
– Значит это тебя надо благодарить за поездку в Бахарден! – хлопнул себя по лбу дедушка и засмеялся.
– Вы, бабушка, рассказывали о странном запахе от второго азиата! Откуда такой резкий запах в купе? – напомнил Борис, которому совсем было не интересно слушать медицинские разговоры.
– Оказывается в одном купе с Иглановым ехал богатый индус – ростовщик из Бухары.
Индус пил свой особый напиток сабзооб [64].
Как объяснил Игланов, напиток представляет собой слабый наркотический напиток из листьев растения, напоминающую коноплю, которые сначала мочили, затем толкли в ступе. Сок процеживали через тряпку, сливали в металлический сосуд и пили. Индуса звали Байарджи. В Бухаре я с ним встретилась и лечила его жену. Индус неплохо говорил по-английски, и я видела у него в доме много индийских книг, как рукописных, так и печатных.
