и знакомых также. Задумался. Прошел в комнату женихов.
Мэтью в пестреньком костюмчике шастал по жениховской комнате, как медведь в клетке. Увидел Влекомова и засиял. Он, наверное, уже пришел к выводу, что КГБ похитил невесту и арестовал родственников. Теперь появился шанс: объявился дядя.
С того момента у Мэтью возникло непроизвольное чувство признательности к Влекомову. А Влекомов испытал к гиганту чувство сострадания: вот ведь какая лихоманка эта любовь – даже такого богатыря в брошенного котенка превращает. Стало спокойней за Оксанку: уедет на чужбину, родни, друзей рядом нет – каково человеку! Но Мэт ее любит, защитит.
Не учел Влекомов: чтобы испытать все мыслимые напасти на чужбине, надо как минимум туда выехать. А чтобы выехать к законному супругу, надо подвергнуться немыслимым напастям дома. Почему-то супругам иностранных подданных, пока еще соотечественницам, не сменившим гражданства, работать в таком таинственном заведении, как «Березка», было нельзя. Как в Арзамасе-16. Оксана уволилась под завистливые взгляды подруг. Но предварительно под такие же взгляды ее исключили из комсомола – правила игры. Интересно, а какая была формулировка? Изменила родине? Не туда легла? Если бы сделала это без законных оснований – простили бы, а раз на законных – это вам не простительный разврат, а непростительный, следствие политической близорукости.
Словом, муж в Америке, а жена в Союзе, но уже неполноценная гражданка. На работу не устроишься, без работы – тунеядка.
– Слышь, – сказал Влекомов, посетив сумрачную племянницу, – по нашему Семейному кодексу, если супруги в течение года живут врозь, не осуществляют совместного ведения хозяйства и прочих второстепенных супружеских обязанностей, брак может быть признан недействительным.
– Ты знаешь, что сделай, – посоветовал Влекомов, – попроси Мэта, чтобы тебе денег немного выслал. Как законный супруг законной супруге. В знак любви и совместного ведения хозяйства. И ты не будешь тунеядкой – тебя супруг домохозяйкой содержит!
– Он ходил на прием к своему сенатору, и тот направил письмо генсеку КПСС Черненко!
Письмо генсеку – хорошо, а объективные свидетельства супружеской заботы все равно нужны. Мэт послал Оксане двести долларов, серьезные деньги для «Березки». Внешторгбанк выдал ей сто двадцать рублей по официальному курсу. Если кто забыл таблицу умножения – шестьдесят копеек за доллар. Обидно. Зато факт заботы мужа официально засвидетельствован.
Теперь-то доллар взял реванш: его курс по сравнению с покупательной способностью завышен раз в пять-семь.
То ли чтоб не волновать очередного умирающего генсека, то ли чтоб отвязаться от девицы, назойливо атакующей инстанции с абсурдным требованием воссоединения с мужем, – дали разрешение на выезд. Скорее всего, туннель был пробит с двух сторон.
И Мэт наконец встретил в Нью-Йорке свою ненаглядную супругу, обобранную на таможне в
