как грелку!
Самохин дернул плечом, и я чуть не отлетел в сторону. И это при моих 185 сантиметром роста и 80 килограммов веса! А он ниже меня на полголовы! Ну бык, ей-ей бык!
– Владимирыч, да стой ты! Может я тебе помогу!
– В чем? В чем ты поможешь? – лицо Самохина затвердело, скулы резко обозначились на лице, превратившемся в череп, обтянутый кожей. Только глаза жили – красные, влажные… отчаянные.
– Настя? – выстрелил я наугад, и Самохин отшатнулся назад, будто я его ударил. И тут же спросил холодно, и едва ли не с ненавистью:
– Откуда?! Откуда ты знаешь?!
– Да успокойся ты! Разговор твой сейчас подслушал – случайно. Совсем случайно! Владимирыч, давай, рассказывай, я тебе помогу, чем могу! – затараторил я, боясь, что он сейчас меня отшвырнет и уйдет, уедет. И я тогда в самом деле ничем не смогу помочь.
– Настю украли – выдохнул Самохин, оглядываясь по сторонам – Выкуп требуют. Пять лимонов. Сейчас поеду в банк, буду решать, как снять деньги. Деньги-то у меня есть, но… боюсь, что это не поможет. Не отпустят они ее. Вот чую – не отпустят!
И тут же спохватился:
– Я тебе ничего не говорил! Они вообще сказали, чтобы ментов не было, иначе убьют ее!
– Они? Или он? Сколько их? Откуда знаете, что это они? Как вы должны перевести деньги? Или передать наличными? Пять миллионов рублей – это большой вес!
Самохин внимательно посмотрел на меня, и я понял, ахнул:
– Что?! Долларов?! Да ни хрена себе! Вы сейчас такую сумму даже не снимете! Банк не пропустит! Особенно наличными! Да и переводом – застопорят транзакцию! Вы же знаете, какая сейчас обстановка, террористы всякие по миру – передвижения крупных сумм отслеживают.
– Я знаю. Мне придется сильно постараться. Потеряю часть денег, но…
– Стой! – снова схватился я за руку Самохина – Подожди! Десять минут погоды не сделают! Пойдем, расскажешь мне, как и что. Клянусь – я имею возможность тебе помочь! Да идем же, черт подери! Ну что ты стоишь?!
Самохин вздохнул, глянул на меня, повернулся, и пошел в дом. Я следом за ним. Поднялись на второй этаж, прошли в его кабинет, Самохин сел за письменный стол, я напротив.
– Владимирыч, рассказывай – приказал я так жестко, как никогда не разговаривал с Самохиным. Я вообще его всегда называл на «вы», и только в последние дни по согласованию с ним стал «тыкать». Но он не заметил моей резкости, воспринял это как должное. Ему точно было не до политесов.
– Дочка позвонила. Рыдает. Настя должна была вернуться из музыкальной школы, и не вернулась. А следом позвонили. Сказали, что Настя у них, и что пускай дед, то есть я, готовит деньги. Иначе… иначе мы получим Настю по частям.
Самохин задохнулся, говоря это, голос его сразу сел. Он замолчал и с минуту собирался с силами, потом продолжил:
– Позвонили мне, сказали, что я должен приготовил пять лямов до завтрашнего вечера. Если завтра денег не будет – Настю разрежут
