чистым, но во многих местах был вытерт и заштопан. На темной одежде стояли заплаты. Седые волосы задорно торчали в разные стороны, большинство зубов отсутствовало, а лицо состояло из сплошных морщин. Олеся вспомнила свою бабушку – величественную даму, даже на рынок выходящую при полном параде. Но что-то между ними было… общее.
Старушка возилась в своей лавочке, перекладывая из стороны в сторону свечи самых разных цветов и размеров. Низкие, высокие, тонкие и толстые. Желтые, белые, сиреневые, зеленые. Олеся пошла в сторону лавки, но ее бесцеремонно дернули назад. Габор.
– Ну и что вы там забыли?
Олеся указала на старушку, копошащуюся за прилавком.
– Пойдемте к ней?
– В крепости полно свечей.
Олеся попыталась выдернуть руку:
– Послушайте, если вы не хотите идти, то не надо. Я не просила вас ходить за мной.
– Вы напрашиваетесь на неприятности, Маргит, и я вам их устрою.
Олеся скривила рожицу, понимая, что исчерпала весь запас его терпения. Но эта старушка со свечами… Она что-то всколыхнула в ее душе. Пахнущее сдобой и ванилью детство. Связаная бабулей шапка, праздничные колготки с бантиками, купленные по немыслимой тогда цене, и обязательно гоголь-моголь воскресным утром. Олеся пошла к старушке, и на этот раз Габор не стал ей препятствовать. Он шел рядом с ней, все так же держа за локоть.
Заметив их, старушка выпрямилась и радостно улыбнулась, демонстрируя беззубый рот. Ее сморщенное лицо стало похожим на сухое яблоко.
– Господарь наш! Здрав будь! И госпожа молодая. Как хорошо, что вы ко мне пожаловали. – Старушка шамкала губами, и от этого половина слов оказалась едва различима.
– И тебе здоровья, госпожа. – Габор поклонился старушке.
У той аж румянец на щеках проступил. Она выглядела такой довольной, что у Олеси вдруг стало теплее на душе.
– Вы нам продадите… какую-нибудь свечу?
Старушка заулыбалась еще счастливее:
– Конечно, молодая госпожа! Какие желаете? Есть с запахом лаванды. Есть с розовым ароматом. А есть с клевером. А эти вообще чудесные – тут и мелисса, и бессмертник, и ваниль.
Олеся взяла длинную свечу нежно-розового цвета.
– Вот ее и возьмем. И еще ту, что розами пахнет.
Старушка радостно закивала и завернула каждую свечу в шуршащую бумагу.
– Вот, госпожа. Три геллера.
Олеся вопросительно посмотрела на Габора. Он уже протягивал старушке три монетки. На вид они выглядели, как самые обычные медяки. Олеся забрала свечи и потянулась, чтобы положить их в корзинку с флаконами, которую Габор держал в руках. Делая вид, что укладывает свечи, она встала на цыпочки и зашептала Габору в шею, не доставая даже до уха:
– Дайте ей эту… ну, серебряную… Кр… как-то его там.
Габор посмотрела на нее странным взглядом. Что в нем таилось Олеся не могла разгадать, но на всякий случай отступила на шаг. Габор же просто достал еще одну монету
