за вздор?
– То-то же! Держите свои мысли о симпатии при себе! В конце концов у вас есть невеста!
– И я о том же. Ваша сестра – моя невеста. Прекратите писать мне письма о вашей любви ко мне.
Ляо-хатун замерла в ужасе. Она не могла произнести и слова.
– Да как вы можете говорить такое!
– Я понимаю ваши чувства, и мне очень жаль, что я не могу ответить вам взаимностью. Да и если бы мог, то нам бы все равно не суждено было быть вместе. Вы женщина Эль-Темура…
– Я не принадлежу ему!
– Как бы вы ни отрицали это, он давно забрал вас и ваше сердце, а вы все еще по привычке признаетесь мне. Вам стоит сделать свой выбор в пользу Эль-Темура. Может сейчас я занимаю ваши мысли, но не за горами день, когда вы пожалеете о том, что не согласились на его предложения. Давайте договоримся. Я забуду все, что вы мне так искренно писали, а вы перестанете делать мне больно и позорить свою семью этими письмами.
Маджияртай поклонился и ушел. Ляо-хатун стояла в ступоре, проливая слезы, и упала на деревянный пол, будучи не в силах держаться на ногах из-за невыносимой боли оскорбления. Чон Дунг осторожно вернулась в покои своей госпожи, не став смотреть на муки отвергнутой девушки.
После обеда следующего дня паланкин Мяошири, сопровождаемый солдатами и слугами, отправился в недалекий от города монастырь. Дорога была широкая, хоть и лежала через негустой лес. Медленная тряска сопровождала всех и каждого весь путь.
Когда же совсем немного оставалось до монастыря, и он уже был виден невооружённым глазом, одна из служанок закричала, схватившись за сердце:
– Там за деревьями разбойники!
Остальные служанки тут же бросились к монастырю в панике. Солдаты неожиданно ускорились, будто сами испугались. Из кустов выскочили люди, издавая нечленораздельные звуки, с дубинками. Чон Дунг открыла дверцу паланкина, который не мог сдвинуться с места из-за мертвой лошади, и помогла Мяошири перебраться на лошадь Маджияртая, то и дело вознося свой меч над головой.
Маджияртай вместе с Мяошири поскакал на всех порах к монастырю. Одна служанка замешкалась и не убежала далеко до того, как разбойники окружили всех. Чон Дунг села на лошадь и, разогнавшись, подхватила девушку на скаку. Она посадила служанку на лошадь, придержав ее одной рукой. Девушка сжалась и робко посмотрела на своего спасителя, приняв ее за мужчину.
Миновав ворота монастыря, которые тут же были закрыты, Чон Дунг поставила служанку на землю. Та поклонилась и хотела уйти, но спаситель остановил ее.
– Как тебя зовут? – низким голосом спросила Чон Дунг.
– Но Ри, – робко ответила девушка, опустив глаза.
– Аккуратнее будь, Но Ри.
Сказав это, Чон Дунг направилась к своей госпоже, чтобы спросить о ее самочувствии. Убедившись, что Мяошири в порядке, и уложив ее спать, она пришла в покои служанок. Чон Дунг не постучалась и вошла. Но Ри ахнула от удивления, но тут же смолкла, увидев, что никто из служанок никак не отреагировал на ее появление, даже те, кто переодевался. Чон Дунг подошла
