они не только роскошны, но и могут немного облегчить твою боль.
Я несколько раз моргнула, не в силах сформулировать подходящий ответ, при котором я бы не расплакалась прямо в новые красивые юбки. Для кого-то здорового это не имело бы такого значения, но для меня стоило целого мира.
– Они очень непрактичны, – сказала я, глядя на туфли. – Они выпачкаются в грязи и испортятся…
– А, что касается этого…
Из-за угла появился Томас с коробками в руках. Он помедлил, чтобы окинуть меня неторопливым блуждающим взглядом. У меня запылали щеки, и я потрогала спереди корсаж – не задымилась ли я? Наконец он посмотрел мне в глаза и довольно усмехнулся:
– Я заказал еще несколько пар.
– О-о… Какой восхитительный сюрприз, мистер Кресуэлл! Откуда вы узнали, что мы будем здесь?
Я закатила глаза. Лиза почти такая же ужасная актриса, как Томас певец. Она расцеловала меня в обе щеки и сердечно улыбнулась Томасу. Эти заговорщики спланировали все заранее. Мне следовало обнять их обоих.
– Вернусь через пару минут. Я видела милое платьице, о котором хочу расспросить.
Томас кивнул, Лиза прошла мимо него и завела громкий разговор с модисткой в соседней комнате.
– Потрясающе выглядишь, Одри Роуз. Вот.
Он свалил коробки на диванчик и, взяв меня за руку, развернул лицом к зеркалу.
– Ты прекрасное видение. Ну как тебе?
Не хочу показаться тщеславной, но когда я впервые увидела себя в платье, достойном и принцессы, в туфлях, которые придумал прекрасный, хотя и озорной принц, я почувствовала себя так, словно вышла из сказки. Однако не из такой сказки, в которой я играла бы роль беспомощной девы, а из сказки о триумфе и самопожертвовании, о воздаянии и любви.
– Не знала, что ты такой талантливый башмачник, Кресуэлл.
Он с задумчивым видом заправил мне за ухо выбившуюся прядь волос.
– Я обнаружил в себе стремление освоить эти полезные навыки, особенно если в результате ты выглядишь…
– Блестяще? – предположила я.
– Я хотел сказать «так, словно хочешь сейчас же погубить мою добродетель», но полагаю, что твой вывод тоже неплох.
Томас прижал свои губы к моим. Этот жест должен был быть милым и целомудренным, и я почти уверена, Томас не предполагал, что я притяну его ближе, углубив поцелуй. И искренне сомневаюсь, что он планировал подхватить меня на руки так, что юбки взметнулись вокруг нас, пока он нес меня на диванчик и усаживал к себе на колени, помня о больной ноге. Так что в его шутке оказалась доля правды.
Я пробежалась пальцами по его мягким локонам, позволяя себе несколько мгновений чистого наслаждения. В такие минуты в его объятиях, надежно защищенная от убийств и трупов, я обретала мир и покой. Глядя мне в глаза, словно и я давала ему такую же передышку, он опять приблизил свои губы к моим. Но вспомнив, что мы в ателье и кто-нибудь может войти и обнаружить нас в такой неприличной позе, я медленно заставила
