для его обреченной пары. Он спроектировал и вырезал его вручную, руководствуясь душой своей пары, и никогда не запятнал бы его другими женщинами. В течение последнего столетия он использовал личные комнаты в задней части конфетти для своих связей.
Даже сквозь громкую грохочущую музыку сверхъестественные чувства Зандера услышали стук каблуков Лены по грязному бетонному полу. В клубе не было звуконепроницаемых дверей, поэтому, конечно, он также слышал страстные стоны и звуки кожи, шлепающей по коже через двери, мимо которых они проходили. Вместе с эротическими звуками, окружавшими их, предвкушение гудело в его крови. Он открыл последнюю дверь слева и провел ее в маленькую, тускло освещенную комнату.
Цементный пол был покрыт черным плюшевым ковриком, который заглушал ее каблуки. Стены были того же бордового цвета, что и прихожая, а единственной мебелью в комнате был черный кожаный диван, стоявший вдоль одной из стен.
Она потянулась к нему, но он остановил ее руки. Он нуждался сейчас в быстром и жестком физическом освобождении, которого жаждало его тело, а не в том неторопливом исследовании, которое, как он знал, она хотела. К тому же он не хотел, чтобы она прикасалась к нему. Он снял с нее обтягивающую голубую рубашку и черный лифчик прежде, чем она успела моргнуть. Ее пышные груди прижались к его груди, когда он притянул ее к себе в глубоком поцелуе, исследуя ее рот своим языком. Одной рукой он схватил ее за запястья и завел их за спину, еще сильнее прижимая ее грудь к своей груди.
Откинувшись назад, он ухватился за одну грудь и впился ртом в ее дерзкий сосок, сжимая свободной рукой другой пыльно розовый пик. Ее соски удлинились от его внимания, и она со стоном выгнулась навстречу ему. Она начала потеть, выпуская еще больше аромата жимолости. Черт, как же он любил эти духи! Он хотел купить целый чан и ежедневно купаться в нем. Никогда еще его похоть не поднималась так высоко, не доводила его до крайности.
Она высвободила руки, и он вздрогнул, когда она запустила их под его облегающую черную футболку. К его большому огорчению, дрожь была вызвана вовсе не удовольствием. Нет, никаких прикосновений. Он снова взял ее руки в свои и глубоко вдохнул, вдыхая аромат жимолости.
Он повернул ее спиной к себе и расстегнул молнию на ее черной мини юбке, позволив ей упасть на пол, оставив ее в кружевных красных трусиках. Он отказался отступить назад и полюбоваться открывшимся видом. Его потребность была слишком велика. Он скользнул пальцами в ее трусики и обнаружил, что она скользкая и влажная для него. Она всегда была готова к встрече с ним. Он положил ее руки на спинку кожаного дивана. “Не двигай руками. А теперь нагнись.”
Она знала, что должна подчиняться его требованиям без колебаний, и это одна из причин, почему она была одним из его партнеров. Он спустил трусики с ее длинных стройных ног. Она неуверенно поднялась на ноги, снимая нижнее белье. Он отступил назад и расстегнул молнию на своих кожаных штанах, освобождая свой член. Она раздвинула ноги и склонилась над диваном, открывая ему свой скользкий канал. Она оглянулась
