пошел…– тот утвердительно кивнул головой и повернулся ко мне лицом…
– Три…два…один! Запуск! – медик вдавил красную кнопку запуска сканирования моих извилин.
Сначала мне ничего не было? Потом медленно, где–то на самой границе сознания стало появляться нечто кучеватое, клубящееся и устремленное к моему Альтер–эго, к моему сознанию, вернее, к его тайнам! И вдруг, везде засверкали молнии и мой мозг стала пробивать судорога! Представили – у мозга судороги?! Нехило так, да? И они реально перешли в судороги всего организма…
Все мои конечности пошли ходуном, спину выгнуло так, что ременные крепления затрещали в реале! Медик кинулся к выходу из пыточной, а охранники насторожились, вскинув автоматы и приготовились открыть огонь по моему поведению…
– Отставить! – рявкнул динамик под потолком – Охрана, занять оборонительную позицию! Без команды не стрелять! – те несколько расслабились, а вот это – зря!
Так как следом меня рвануло так, что ремни поперек груди лопнули, провода и шлейфа посыпались горохом с моей груди, а следом – руки взлетели над моей головой! Рывок, и ноги свободны!
– Так это ты говорил, что эти гребанные крепления слона удержат? – оскаленный охранник повернулся к медику, одновременно поднимая автомат…
Оглушительно сухо щекнул одиночный выстрел и медик сполз по полотну двери в пыточную, пачкая её кровью и мозгами из разхлестанной черепной коробки, у него посредине бровей чернело глазом циклопа черное пулевой отверстие. Следом он подключился к своему напарнику, судорожно глядя выпученными от страха глазами на ЭТО, что сидело на железном полотне фиксатора. Потом, очереди автоматов оглушительно загрохотали в замкнутом пространстве пыточной, закрывая пороховым дымом все нутро помещения от прозрачной стены.
А контрольные микрофоны оглохли от запредельной плотности звукового давления от удара акустических волн выстрелов! Спустя пару минут хрипы и вопли людей стихли, только в оглохших микрофонах слышны были скрипы, как будто зубов? Только вот зубки–то должны принадлежать чему–то большому! И очень–очень злому!…
Примерно такие мысли пронеслись во мгновение ока в уме моего куратора. Его напарник, наблюдавший вместе с ним за мной, подумал примерно о том же, но вот когда дым все–таки рассеялся, его высосали насосы дымососов, встроенных в стены камеры пыточной…
Картина, представшая пред светлы очи навоявленных инквизиторов была запредельно ужасна! Из четверых людей в комнате остался только я, все остальное только было залито кровью и шмотками плоти и ошметками серого мозгового вещества! Да и не надо даже думать, как ТАМ пахнет?! Ибо их дерьмо из разодранных кишок тоже раскидано по стенам камеры…
И посреди всего этого «великолепия» явным диссонансом выделялась моя полуспущенная простыня, замечу – чистая! Только на ней была пара–другая ровных черных дырочек от автоматных пуль? На моем теле – ничего!
