и безопасна.
– Папа, что привело вас сюда в такой спешке?
Вдали торжественно зазвенел колокол Сан-Мари – церкви двенадцатого века. В Средние века она приветствовала пилигримов, отправлявшихся в паломничество в Италию или Испанию, – именно поэтому их крошечная деревушка и могла похвастаться столь большой и пышной церковью.
Якоб вытащил из кармана трубку и выбил пепел на обломок скалы. Только сейчас Люк обратил внимание на то, что на рукаве у отца нашит кусок желтой ткани в форме звезды. Посреди нашивки было выведено слово «Juif».
– А это, черт возьми, что такое?
– Мы носим такие нашивки уже с месяц, сынок, – пожал плечами отец. – Указ вступил в силу в начале июня. Мы, евреи, должны носить это везде и всюду.
В Люке вспыхнул гнев.
– Мало им того, что они выгнали всех наших с государственных постов, из промышленности, из торговли…
Отец закончил за него:
– Юриспруденция, медицина, банковское дело, гостиницы, недвижимость, даже образование… Бенджамин Майер так и не оправился, потеряв место профессора в университете. Причем постепенно становится все хуже и хуже. Новые конфискации, новые унижения. До сих пор мне удавалось ограждать наших девочек, но теперь даже моих сил не хватает.
– Значит, вы приехали насовсем? Здесь мы сумеем уберечь семью.
Отец грустно улыбнулся.
– Честно говоря, сомневаюсь, сынок, особенно после утверждения нового Schutzhaft.
Люк непонимающе уставился на него. В животе вдруг возник ледяной ком.
– Schutzhaft?
Он знал значение этого слова – арест и защита, – но при чем тут оно?
– Благородное гестапо намерено нас, евреев, оберегать. Предупредительное заключение, опека с целью защиты – вот как это называется. Красивое название – просто фасад, под прикрытием которого они намерены нас всех упрятать за решетку.
– В тюрьму?
– И не только нацисты. Наши французские власти тоже приложили руку.
– Но ведь генеральный комиссариат по еврейским вопросам…
Отец сплюнул на землю между ними. От потрясения Люк не закончил фразы.
– Алчные продажные твари! – припечатал Якоб. – Правительство Виши с радостью приняло антиеврейские указы и до того озабочено тем, как бы все, что было у нас конфисковано, не попало в лапы немцам, что большинство наших друзей с оккупированных территорий стали беженцами или очутились в лагерях для перемещенных лиц. – Якоб невесело рассмеялся. – А мы… мы облегчили им эту задачу. Как покорные бараны, выполняли все, что от нас требовалось, сами являлись в префектуры для регистрации – называли свои имена, имена родителей, детей, адреса. Теперь у них есть полные сведения о каждом еврее во всем Париже. Да насколько я знаю – во всей Франции!
– Ну, это же просто список… – начал Люк.
Якоб ухватил его за рукав.
– Не просто список,
