не попрёшь.
–– А он всё же решился… Вот я и думаю, а что, если его, действительно, подставили? Чувствую, что–то не так в этом деле.
–– У тебя есть что–нибудь более существенное, кроме твоих ощущений, говорящее в пользу этой версии?
–– Нет.
–– Тогда не терзайся сомнениями. Поправляйся поскорее, а дело Макарова я передам Войнову.
–– Николай Степанович, не забирайте у меня это дело. Я вас очень прошу. Там не всё так просто. Нужно ещё поработать.
–– Ну, не знаю… – Засомневался прокурор. – Ладно, Валера, если ты настаиваешь, будь, по–твоему. Войнова пока попрошу помочь тебе. Но не забывай о сроках. Если ничего нового не откроется, заканчивай с этим делом быстрее. У нас и без него – по горло.
–– Спасибо.
–– Не за что. Ну, пока…
Весь день Андрей провёл, блуждая по городу и нигде не задерживаясь подолгу. Скромно пообедав в летнем кафе, он пару часов бродил по детскому парку, беспрестанно размышляя над всем происшедшим и пытаясь понять, кому было выгодно так подставить его. Явных врагов у него не было, но, как и у всякого удачливого бизнесмена, завистливых конкурентов набралось бы, пожалуй, немало. Перебрав в памяти всех, кого он знал, Андрей так и не смог выделить хотя бы одного, кто в принципе был бы способен пойти на такой беспредел. Да и сам способ его устранения казался ему более чем странным. Обычно, чтобы убрать конкурента с рынка, применяют экономические методы, пусть не всегда законные, но всё же сохраняя хотя бы видимость цивилизованности. Если же это не срабатывет, прибегают к шантажу и угрозам. Убийство всегда было крайней мерой, и даже во времена разгула «дикого капитализма» бандитские группировки, контролирующие едва ли не все фирмы, расправлялись, таким образом, только с самыми несговорчивыми и упрямыми. Конечно, многие гибли тогда и сейчас от рук отморозков, но во время обычных налётов с целью ограбления. Заказных убийств тоже происходило немало, но он никогда не слышал, чтобы действовали так изощрённо. Если хотели избавиться именно от него, то проще и эффективнее было бы нанять киллера. От снайпера или мины никакая охрана не спасёт, а у него никогда не было телохранителей.
«Но зачем понадобилось убивать Эллу и обставлять всё так, будто это сделал я? Значит, либо кому–то было выгодно не убивать меня, а держать за решёткой, либо целью была именно Элла, а я – всего лишь козёл отпущения, на которого легко свалить чужое преступление, – размышлял Андрей, прогуливаясь по дорожкам парка, не забывая при этом держать под контролем всё происходящее вокруг. – Да, но кто–то же послал в СИЗО убийцу. Зачем?.. Этот кто–то испугался, что я смогу догадаться, кто стоит за её убийством? Абсурд! Тогда лучше было бы сразу покончить и со мной. Если уж они смогли свалить на меня убийство Эллы, то что бы им помешало обставить и моё убийство как самоубийство? Это было бы правдоподобно».
Его мысли блуждали в тёмных дебрях лишённых логики противоречий, и он никак не мог решить это уравнение с множеством неизвестных. Ему явно не хватало
