верчусь и вытягиваюсь на земле, на траве и ромашках. Я одна. Смотрю на ползущие по небу облака, принимающие полузнакомые формы, складывающиеся в полузнакомые лица. Имена ускользают, и я не пытаюсь их удержать – просто лежу неподвижно и никем не притворяюсь.
Пора. Я рассеиваюсь, как туман, и исчезаю. Вместо деревьев и неба – тьма опущенных век, вместо щекотанья травы – прочность кровати.
Тихо. Почему так тихо? Биологические часы подсказывают, что сейчас позже 5 утра, но звонок не прозвенел, и по коридору не разъезжают, лязгая и дребезжа, тележки с завтраком.
Лежу тихонько, замираю, задерживаю дыхание и прислушиваюсь.
Мягкое, ровное дыхание. Близко. Неужели я вырубилась прошлым вечером? Неужели у меня в комнате Следящий? Если так, то он не столько следит, сколько спит.
В другом направлении негромкие, но бодрые звуки, то оживающие, то затихающие, как музыка. Птицы?
Что-то теплое у моих ног.
Я не в больничной палате. Память возвращается, и я открываю глаза.
Никакого Следящего на другой кровати – там спит Эми. Дышит глубоко, как и Себастиан у моих ног. Может быть, она тоже Следящий, но только иного рода?
Тихонько соскальзываю с кровати, подхожу к окну и отвожу штору.
Рассвет.
Красные мазки по небу, розовые завитушки облаков, как металлические стружки, свет, сияющий на листьях и влажной траве, буйные разливы цвета. Оранжевый, золотой, красный и все прочее.
Красота.
В больнице мое окно выходило на запад. Я видела закаты, блокированные, правда, зданиями, но никогда – рассвет.
Птахи не одни, у них есть друзья, и когда они присоединяются, негромкая поначалу песня набирает силу. Я толкаю окно, раскрываю шире, высовываюсь и дышу. Воздух свежий, без металлического привкуса, без запаха дезинфицирующих средств. В нем сырость зелени, сада и полей за ним, мерцающих в раннем свете.
Я знаю, хотя не знаю откуда: город – не мое. Я была – и есть – деревенской девчонкой. Иначе и быть не может. Вот почему это место больше похоже на дом.
Нет, не похоже на дом, оно и есть дом – на вчера, сегодня, завтра и еще много-много дней в будущем. Но еще раньше я стала той, кто я есть сейчас. Доктор Лизандер говорит, что мое подсознание рождает вещи, проверить достоверность которых невозможно. Незнакомое следует познавать через логику и здравый смысл, так же как диаграммы, карты и лица, которые я рисую.
Внизу – блестящая трава, опавшие листья до невозможности насыщенных оттенков и растянувшиеся вдоль дома увядающие цветы. Все так и просит – возьми, перенеси на бумагу. Я осторожно закрываю окно и прохожу через комнату. Эми не шевелится, только грудь едва заметно поднимается и опускается в размеренном ритме.
С кровати за мной наблюдают два зеленых глаза.
– Мяу!
– Шшшш. Не разбуди Эми, – шепчу я и провожу ладонью по меховой спинке Себастиана. Он потягивается и зевает.
Где мои принадлежности для рисования?
Сумку разбирала накануне Эми, а я в общей суете растерялась и не обратила должного внимания, куда она их положила.
Выдвигаю
