насшибает неплохую милостыню.
– Ты не хочешь идти в школу? – спрашиваю я и получаю еще одно безмолвное подтверждение. – Тогда, может быть, к врачу? – На этот раз жест отрицательный. Я прижимаю тыльную сторону руки к его лбу. Температуры нет. – Сынок, извини, но ты же понимаешь, что тебе нужно либо к доктору, либо в школу. Я не могу разрешить тебе просто остаться дома. Ты и так уже пропустил много дней.
Он бросает на меня горький взгляд, но по-прежнему ничего не говорит, только роняет тост и уходит обратно в свою комнату. Я смотрю на Сэма, тот вскидывает руку, словно говоря «не знаю».
– Если уж гадать, я предположил бы, что его обижают.
– Коннор уже не первый год с этим сталкивается.
– Но вдобавок он переезжал из города в город и мог надеяться, что все обидчики останутся на старом месте. Однако теперь переезда не предвидится, и он не видит, когда все это закончится. Я могу ошибаться, но…
– Но ты, вероятно, прав, – вздыхаю я. – Ладно. Оставишь мне немного яичницы?
– С сыром и кусочками бекона. Принято.
Я стучусь в комнату Коннора, потом открываю дверь. Он сидит на краю постели и смотрит в пол, держа в руках носки, которые так и не надел. Я переступаю порог, Коннор не проявляет недовольства, и я закрываю дверь за собой.
– Сэм считает, что дело в школьной травле, – говорю я. – Он прав?
Медленный кивок.
– Ты можешь поговорить об этом со мной?
Я не уверена, что он заговорит, но когда в конце концов открывает рот, голос у него такой измученный, что мне почти физически больно.
– Просто мне… это тяжело.
Коннор прав. Я каждый день получаю угрозы и оскорбления по электронной почте. В соцсетях. Иногда даже на наш почтовый адрес приходят бумажные письма. Но все эти люди, по крайней мере, находятся на расстоянии от нас.
Коннору приходится сталкиваться со своими обидчиками лицом к лицу. Каждый день. И он никуда не может от этого деться.
Я чувствую оглушительный прилив ярости, бессильного гнева, от которого в висках начинает неистово биться пульс. Как бы сильно ни хотела защитить сына от этой боли, я почти ничего не могу сделать. «Держись своего решения. Он должен научиться тому, как справляться с этим, прежде чем станет взрослым». Если баюкать его в объятиях и защищать от всего мира, он не обзаведется той броней, которая ему так нужна.
Если научить его защищаться… это обеспечит ему безопасность, когда меня не будет рядом.
– Милый, я понимаю. Мне очень жаль. Я могу поговорить с директором, чтобы он знал, что их нужно сдерживать…
Коннор уже мотает головой.
– Мама, нет. Если ты что-то сделаешь, будет только хуже.
Я делаю глубокий вдох.
– Так что же, по-твоему, мне делать?
– Ничего, – отвечает он. – Так же, как… – Сын не заканчивает фразу, голос его прерывается,
