этому времени в столовой, которой, похоже, Надыбин пользовался крайне редко, уже был накрыт стол. Столовая располагалась в противоположном от кабинета крыле здания и соединялась с верандой, которая смотрела своими большими раскрытыми окнами на зеленый уголок сада с беседкой.
Я уже приметил, что, несмотря на некоторую прижимистость, Надыбин любит комфорт и удобства, не скупясь на хозяйственные расходы.
По случаю званого ужина в доме появились еще двое молодых людей, – как я понимаю, гарсонов для подачи готовых блюд.
Гости были те самые, которых так красочно описали мне мои приятельницы Жанна и Юля.
Первым прибыл племянник Надыбина вместе с женой.
Юрий Павлович, генеральный директор фирмы, внешне весьма походил на своего дядюшку (всё же родные гены!) – такой же статный, крепкий и благополучный, с той же сумасшедшинкой во взгляде. Вместе с тем, у меня сразу же возникло чувство, что внешними приметами их сходство и исчерпывается. По доброй воле племянник не стал бы искать библиотеку Улугбека, да и другим не дал бы на это дело ни рубля.
Его жена Эмма – невысокая, подвижная, с острым носиком и цепкими глазками – была похожа на затаившуюся лисичку, которая не упустит случая ухватить посильную добычу, особенно если та зазевается. По тем взглядам, которые она бросала на мужа, нетрудно было заключить, что она охотно признает в нем семейного лидера и не жалеет сил для обустройства их семейного гнездышка, но и требует от спутника жизни ответной верности.
Когда нас знакомили, Эмма скользнула взглядом по моему «простонародному» костюму, и на ее тонких губах промелькнула красноречивая ухмылка.
Я понял, что дамочка без колебаний занесла меня в черный список знакомых, которых с легким сердцем можно не приглашать на семейные торжества.
Следом за этой парой приехала «мачеха» с собственным сыночком.
Что ж, Жанна и Юля, описав ее, ничуть не погрешили против истины.
Если бы я не был заранее посвящен в родственные отношения этой семьи, то решил бы, что Лариса Леонардовна, скорее, – дочь Надыбина, настолько привлекательно и молодо она выглядела.
Тоже невысокая, но очень стройная, с тонкими изящными ногами и узкими бедрами, она, полагаю, при вечернем освещении могла бы даже без особых ухищрений выдавать себя за девушку. Ее пышные вьющиеся рыжеватые волосы, перехваченные бархатной лентой, подчеркивали горделивую посадку головы. А выразительные темные глаза могли обмануть своим выражением наивности даже такого искушенного типа, каким я считаю себя.
На ней было черное, простого покроя, но весьма дорогое платье, с которым превосходно гармонировали бриллиантовые сережки и золотое колье.
Женщина-праздник, чего тут добавишь!
Она подарила мне мягкую, приветливую улыбку и протянула руку для пожатия, но таким жестом, который свидетельствовал о привычке протягивать ее для поцелуя.
Определенно она была не из той породы, кто оценивает нового знакомого только по одежке.
