мной говорил. Что-то не верю я им.
– Меня в Хасе муж ждет, – ляпнула я. Несколько мужчин посмотрели на меня внимательнее.
– Мы не трогаем женщин, – тихо, но твердо заявил тот, у которого была татуировка. Я испугано кивнула.
– На лошади умеешь ездить? – сказал знакомый уже парень.
– Нет, – радостно сказала. Фух, куда я им такая? Только балласт.
– Ничего, мы как раз купили женское седло в Латрине, – сказал еще один незнакомый оборотень. Случайно купили или для меня? Я осмотрела их, вроде бы на лицах не написано, что собираются меня красть. Да кто же их разберет?
– Садись, – подойдя, сказал парень, я сглотнула. Я на эту лошадь смотреть-то боюсь, не то что садиться.
– Ну что вы, я не умею совсем, вы без меня поезжайте лучше.
Меня аккуратно подвели к лошади, рядом с которой стоял мужчина с татуировкой. Он как раз закреплял женское седло со спинкой.
– Не бойся, с нами надежнее, – произнес он и, подхватив за талию, усадил. Я замерла и посмотрела на него испуганными глазами.
– Я отсюда теперь не слезу, – прошептала, он добро улыбнулся.
– Я помогу, – подтянул подпругу и какие-то ремешки, названия которых мне неизвестны. Боже, да я лошадь живую только издали видела.
Мы тронулись, мои провожатые в путь, а я, кажется, – умом от страха. Седло было мягкое и удобное, сзади небольшая спинка, которая держала меня, не позволяя упасть под копыта этой зверюге. Грамотно они придумали, теперь точно не сбегу. Я держалась за повод так сильно, что ногти до боли впились в ладонь и разжать их мне точно было не дано.
Лошадь или жеребец, шиш его знает, была очень спокойная. Окрас у нее был светлее, чем у остальных, серо-черный и белые ушки. Марун, пожалуйста, пусть она меня не убьет.
Оборотни не подавали виду, что еду я крайне медленно. Ехали рядом, окружая и подбадривая:
– Не бойся, все хорошо, у тебя отлично получается, – и так далее. И спасибо им за это, я даже постаралась им улыбнуться, но от страха у меня скорее получился оскал.
– Не сжимай так повод, – сказал мне парень с татуировкой. – Лошадь чувствует твое напряжение и нервничает, – он ехал по правую руку, я повернулась к нему с испуганными глазами. Значит, лошадь все же нервничает?
– Я не могу разжать руки, – прошептала, голос отказался меня слушаться. Он удивленно посмотрел на меня, потом на мои побелевшие пальцы. Он аккуратно остановил свою лошадь, за ней остановилась и моя, а затем и весь отряд. Он поднес свою ладонь к моей руке, от нее повеяло жаром. Вот почему они ходят полуголые, промелькнуло, они с такой температурой не мерзнут. Стараясь меня не пугать, он разжал сначала одну руку, потом вторую. Пальцы неприятно закололо из-за онемения. – Спасибо, – так же тихо сказала я, он кивнул.
Мы двинулись дальше, только теперь он держал повод моей лошади, а я разминала ладони.
– Почему трактирщик назвал тебя ведьмой? – спросил меня паренек, что ехал слева. Другие
