песок.
– А почему ты не хочешь сделать лагерь прямо там, ну, на том самом месте, где мы летом-то со всеми были? Там же сосны такие красивые, у самого берега!
– Не забывай, что тогда мы приезжали на ваш культурный пикник на автобусе, с комфортом, с дамами, с большим брезентовым навесом и с бензопилой. А сейчас…
– Да и ветер, – Глеб остановился, уже безо всякой улыбки повернулся к сыну, – по прогнозу в эти дни дуть будет с востока. То сосновое место как раз на ветру. Нам будет неуютно в таком пейзаже.
– Ладно, нечего время терять. Примерно через час встречаемся именно там, на знакомом обрыве. Обсудим впечатления – и окончательно выберем место стоянки.
– А как узнаем, что прошёл уже час?
Капитан Глеб укоризненно покачал головой.
– Считай до трёх тысяч шестисот.
– Не, я ведь серьёзно!
– Я тоже.
Не показывая своего очень похожего нетерпения, Глеб стянул с рук перчатки, сунул их за отворот куртки.
– Помнишь ещё, не забыл?
Он сложил ладони «лодочкой», поднёс к губам и сильно, один раз, дунул. Гулкий свист прокатился по пустынному берегу и затих в кустах над обрывом.
– Вяхирь!
Теперь уже Сашка расплылся в доброй улыбке.
– Ясно, понял! Будем обмениваться сигналами. Как только будет чего-нибудь сверхинтересное – я свистну тебе так три раза!
Стоило им только на несколько минут остановиться для планирования дальнейших своих дел, как вокруг резко потемнело. Небо как будто кто-то большой накрыл серым, вдоль берегового песка и низко над водой потянуло суматошным ветром.
Поправляя поднятый внезапным порывом капюшон куртки, Сашка воскликнул, восхищаясь стихией.
– Ого!
– Да, коллега, погода портится. Всё в соответствии с прогнозом. Думаю, что долго нам теперь солнышка-то не видать. Ничего, не заблудимся…. Поехали! Я, чур, направо!
Вначале, после первых же лесных шагов, Глеб часто останавливался, чтобы прислушаться к удаляющемуся Сашке: в первые минуты хруст мёрзлых веток под его ногами был ещё слышен, но потом всё плавно затихло.
Наступила настоящая зимняя тишина.
На склонах оврагов, обращённых в сторону закрытого неожиданной мглой солнца, земля оставалась мягкой; на ветру, на мелких холмах мох и стылые листья поддавались подошвам действительно твёрдо, трескаясь льдом внутри; промежутки между большими деревьями, похожие на тропинки, за эти последние солнечные дни протаяли и почернели влагой.
Красновато-седые малинники стояли густой шершавой стеной, почти не качаясь на ветерке, подставляя иногда для особо крепких и настойчивых его порывов отдельные задорные прутики.
Две сосны, высокие, взрослые, с плоскими зелёными кронами, метров по пятнадцать в высоту каждая, сильно наклонились от залива в сторону большого леса. Вид их голых корней вызывал сожаление.
«Не жильцы…»
Меж
