с проседью, сильная шея…
– И вам спасибо за доверие.
– А вы кто? Проверка из министерства? Или просто с похмелья зашли, с утра в теньке посидеть?
– Вам подробно?
– Желательно.
– Капитан дальнего плавания Глеб Никитин.
– Ого! Целый капитан?! А дальнее плавание – это где смелые и уверенные мужчины постоянно заходят в порт Кавасаки, пьют виски, соблазняют гейш и безуспешно борются с девятым валом, точно?
– И в Кавасаки, и в Нагасаки. И в различные Ванкуверы с Порт-Саидами. Но всё это в прошлом, в юности. Да и не виски – только джин.
– Бывший?! А чего ж тогда хвастаетесь? Тоже мне, капитан, капитан…
– Привычка. Искоренить не могу. Продолжаю пользоваться былыми заслугами.
– А сейчас вам что, гордиться совсем нечем?
С удовольствием, какое может себе позволить только спокойный и беззаботный человек, Глеб, улыбаясь, смотрел на маленького симпатичного фотографа.
– Не знаю.
– А зачем тогда здесь?
– Хочу увидеть стрекозу. Большую такую, зелёную, с хрустящими прозрачными крыльями. Давно уже не видел приличных стрекоз.
– Ясно. А если серьёзно?
– А какое ваше шпионское дело?
– Капитан, а такой невоспитанный…
Сосредоточенно занимаясь своей аппаратурой, Марьяна уже не смотрела на Глеба, спрашивала и отвечала коротко, почти без интереса.
– Ладно, виноват. Не гневайтесь.
– Ой!
Оступившись на комке сухой земли, Марьяна чуть не упала. Одной рукой Глеб поддержал опасно пошатнувшийся телескопический штатив, другой – уверенно обнял фотографа за талию.
– Прощён?
– И ловок. И на том спасибо.
Некоторое время Глеб Никитин внимательно наблюдал за тем, как Марьяна занималась проводами, объективами, прыскала из небольшого распылителя холодной водой на бутоны, предназначенные к съёмке.
– Вы здесь работаете? Штатный фотограф ботанического сада?
– Нет. Это всего лишь увлечение.
– Серьёзное увлечение. А зачем вам одновременно два фотоаппарата?
– Чтобы успеть правильное солнце поймать, угол освещения, ну, и одна камера у меня всегда настроена на макросъёмку…
– А вторая?
– Долго объяснять.
С досадой поморщившись, Марьяна отмахнулась от ненужного дилетантского вопроса, посмотрела из-под ладошки на небо. Медленное плотное облако закрыло тенью и цветы, и кусты, и деревья вокруг.
– Ну вот, доболтались! Теперь целый час невозможно будет сделать ни одного приличного кадра!
– Напротив, уверен, что благодаря именно этой неожиданной облачности у вас появилось десять свободных минут, и вы не станете всё это время отмахиваться от меня, как от назойливой мухи. Успеете ещё запечатлеть свой полукустарниковый пион…
– Ого!
