желание переехать туда насовсем. Алишера и Шадияр сначала покоробило это решение отца, но выслушав его доводы, они поверили, что их поступки никоим образом не причинили никакой обиды старику, что он вовсе не бежит от них, что его нутро хочет быть там, рядом, и они наконец смирились, невзирая на искаженные выводы публики вокруг.
Смерть Мариям подкосила не только старика. В течение года произошли разительные перемены с Алтынбеком, и, откровенно говоря, не в самую лучшую сторону. Более того, наоборот, он очень сильно похудел и почернел, он стал словно высохшее дерево, вот-вот готовое рухнуть от маленького дуновения ветерка, либо самопроизвольно воспламениться под палящими лучами солнца. Одним словом, Алтынбек страшно постарел. Сутками напролет он думал о покойной жене. Он не забросил работу, не забросил домашние дела, но все это он проделывал механически, порой даже не сумев вспомнить в какой момент он проделал ту или иную работу. Оставаться на плаву и жить дальше ему помогали в первую очередь его дети и дети Алишера. Ради них он жил, им посвятил свою оставшуюся жизнь. Только дочери и племянники придавали смысл его дальнейшему существованию.
Его дочери, словно лишившиеся источника света и погруженные во тьму, словно призраки тихо сновали по дому и также механически выполняли домашние дела. Малышка Сауле, которой едва стукнуло четыре годика, постоянно задавала вопросы о своей матери. Она не видела, как ее хоронили, и окружающие, сами еще не отошедшие от трагедии, не могли толком объяснить, почему мамы так долго нет. Ребенок не понимал, что мама больше не придет, и она никогда больше не сможет ее обнять. Долгое время девочка ждала, звала, но потом и она перестала.
Среди всех детей Алтынбека, наверное, больше всего досталось старшей дочери, Айсулу. Будучи подростком, когда в четырнадцать лет юный организм претерпевает большие перемены, когда внимание матери, ее совет, доброе слово нужны как никогда ранее, она не только лишилась всего этого, но, отодвинув свои личные переживания, мятежные вопросы на второй план, возложила на свои плечи бремя о заботе за младшими сестрами. Где-то на уровне подсознания Айсулу приняла на себя ношу ответственности, которую несла и по сей день. Лишь изредка, по ночам она давала себе ненадолго волю расслабляться, и тогда нестерпимая боль внутри выходила наружу, и горькие, жгучие слезы потоком лились из глаз. Но даже наедине с самой собой не было громких рыданий, не было никаких причитаний, лишь тихие безмолвные слезы, стекая по щекам, моментально растворялись в подушке. К утру все проходило, и новый день снова требовал присутствия у нее сильного духа и огромного терпения. Айсулу стала взрослой.
Как дети помогали Алтынбеку справиться с болью утраты, так и Шадияр практически всю себя отдала детям, оказывая им огромную поддержку. По нынешним меркам она сама была еще слишком молодой, но в свои двадцать пять лет она, не задумываясь, взяла на себя воспитание семерых детей и содержание обоих домов. Она жила сразу на два дома, по очереди проводя ночи и тут, и
