ей рукой, мол, быстрее! Она торопливо зашагала за идущим впереди, оглядываясь на Аню. Та показала большой палец, сообщая, что с ней всё в порядке, и скосила глаза вбок, указывая на идущего позади себя человека. У того на щеке белела свежая повязка, заклеенная лейкопластырем. Похоже, старателю на щеку попал Пух, но он обработал рану сам себе, пока пережидал облако под толстым широким плащом. Татьяна отвернулась и ускорила шаг, давая себе указание позаботиться о том, чтобы заполучить полноценное снаряжение, если ей удастся выбраться живой из этого нефтепромысла. А то у неё даже аптечки нет, всего добра-то – УИП и спортивный костюм с кроссовками, изрядно износившимися за прошедший месяц. Аня права, им нужны деньги. Деньги, деньги, деньги… Татьяна грустно вздохнула. Везде одно и то же. А ей с самого детства хотелось жить в каком-нибудь сказочном мире, где финансовой стороны если не вообще не существует, то пусть хотя бы она будет одним из самых несерьёзных вопросов. Как говорила Юлька, такой нелепый взгляд на мир только подстёгивает её тоску по потерянному большому спорту. В общем-то Юлька была права. В сборной деньгами занимались специальные люди, Татьяну это почти не касалось. До тех пор, пока она давала результат, ей удавалось жить в своём собственном «нелепом» мире. Теперь же всё иначе.
– Вот он, танк с «Иксом», – раздался рядом голос Ани, и Татьяна оторвала взгляд от спины идущего перед ней человека, отвлекаясь от своих мыслей. – Вышли прямо к поваленному дереву… Чёрт! Что за фигня, я не поняла! Туча, что ли, верхушку закрывает?
– Туча вон, с другой стороны, – ткнул рукой сталкер. – Обломана верхушка. Здесь кто-то был. И пытался воспользоваться нашим способом! По ходу, ствол у кроны не выдержал веса и обломился. Вон и тряпьё ихнее, у танка валяется, в Плеши. Это что за приспособа у него с собой была?
Говоривший напряг зрение, вглядываясь в утренний полумрак, и Татьяна проследила его взгляд. Нефтяной танк был точно таким же, как на фото, только ещё более новеньким и блестящим. Его идеально ровные стены резко контрастировали с донельзя ржавой крышей, покрытой вмятинами и забитыми жёлтой пылью длинными глубокими царапинами. Зацепиться там, на крыше, действительно было не за что, похоже, мощный взрыв, или что там пришло из Эпицентра в день катаклизма, начисто сбрил с танка все выступающие элементы, оставив металлическую поверхность абсолютно лысой. Толстое решетчатое заграждение, окружающее нефтяной танк, было под стать самой ёмкости: забор будто закончили монтировать минут десять–пятнадцать назад, и создавалось ощущение, что в воздухе даже остался запах свежей краски. При этом натянутая поверх забора колючая проволока проржавела насквозь, полопалась и во многих местах висела пучками бурых обрывков. В утренних сумерках хорошо виднелись тонкие серебристые нити, густо окутывающие четырёхметровый забор, словно кокон какого-нибудь огромного паука.
Поваленная сосна, навалившаяся на ограждение, была обломана у верхушки и теперь не доставала до крыши нефтяного танка метров пять. Сама
