квартире, бегал в кепке с плоским чемоданчиком на службу, платил скудные алименты и околачивался в людных местах. То его видели у детского сада, то у школы-интерната № 4.
Как-то раз бдительные мамы заметили испуганную девочку-подростка, шагающую в школу с неприметным мужчиной. По лицу ребенка было понятно, что происходит что-то страшное, поэтому окликнули:
– Девочка, с тобой все в порядке?
Мужичок мигом шуганул в кусты, а ребенок расплакался:
– Нет! От самого дома за мной увязался странный дядя и не отставал ни на шаг.
Лица неизвестного никто не запомнил. Единственными приметами оказались кепка и дипломат.
Галя после работы направлялась прямиком к нему. Чуть позже подтягивался буйный Витек. Тот из любой ерунды мог слепить форменный скандал и при этом чувствовал себя эдаким победителем. Вечно размахивал руками, драл горло, подходил вплотную и ощутимо толкал плечом. Ирка до смерти его боялась. Миша, напротив, вел себя смирно, как овечка, только постоянно пытался усадить к себе на колени и потрогать колготную ластовицу. Девочка вырывалась, а Галя прикрикивала:
– Кыш отсюда, не мешай! Мама закончит свои дела и придет.
Только Ирка не хотела возвращаться без нее, поэтому пряталась в дальний угол и выполняла домашние задания. Разбиралась с безударными гласными, искала подлежащее и сказуемое и учила наизусть Некрасова: «Снежок порхает, кружится». Терпеливо ждала. Миша тоже сидел в сторонке и не мигая разглядывал ее своими грустными собачьими глазами. Угощал конфетами «Гулливер». Она не брала, хотя очень хотелось. Мечтала, чтобы мама надела плащ и отправилась с ней домой. Там они сядут за насухо вытертый стол, нарежут хлеба, соленого сала в рассоле, разогреют перловый суп и поговорят, как раньше. Ирка расскажет, какой позор сегодня пережила. Как в класс посреди второго урока ворвалась медсестра, заняла позицию у окна и у всех по очереди проверяла наличие вшей. Заставляла расплетаться, развязывать банты, а потом хаотично что-то вытаскивала, придавливая ногтем. Ребята напряженно прислушивались, раздастся ли хруст. Сегодня ее единственную отправили с уроков домой и велели не возвращаться, пока родители не выведут гниды. А кто ей будет их выводить? Бабушка плохо видит, а мама постоянно занята Мишкой и Витьком. Вот и сейчас суетится, хохочет. Чистит селедку. Облизывает пальцы. Накрывает на стол.
Поначалу взрослые вели себя тихо. Ели, пили, весело обновляя рюмки. После первой бутылки Витька набирал полную глотку воздуха и жаловался на государство, которое его поимело:
– А что они думали? Что буду на заводе всю жизнь вкалывать? Не тут-то было. Я пацана родил? Родил. Двадцать лет пахал? Пахал! Имею право теперь пожить в свое удовольствие.
Галя его поддерживала, темнея лицом. Миша принимал позу мыслителя и с замахом закидывал ногу на ногу. Распространялся о каких-то горбачевских реформах, в частности
