проходящих и пялящихся на неё из разных кафе, исходящих слюной желания мужиков. Лёгкий послеполуденный ветерок, забавлявшийся на бульваре с прохожими и листвой, тоже обратил на Марину внимание и решил внести свою посильную лепту в возбуждающий эффект её образа. Для начала он разворошил её каштановые волосы, придав им должный беспорядок, наполнил их солнечным светом и заставил сверкать и искриться как золотая корона на достойной милой головке. Затем он спустился ниже и начал обнимать Марину за плечи, за талию, прижиматься к упругим грудям. Белая лёгкая блузка сразу подхватила это баловство и облепила Маринин стан, проявив все её прелести. Было видно всё. Все изгибы, выпуклости и линии тела. Упругие, небольшие, но сочные округлости груди, приподнятые бюзиком, поднимались и опускались при каждом вздохе, заставляя мужиков качать головой в такт их движениям. Небольшой, аккуратный и упругий животик, обнятый тонкой тканью блузки, манил к себе, вызывая желание его погладить и приникнуть к нему губами. А ниже ветерок устроил самое настоящее хулиганство, заставившее, уверен, многие члены зашевелиться и напомнить о себе их хозяевам. Мягкая льняная юбка оказалась хорошей подружкой ветерка безобразника. Она быстро включилась в игру и плотно-плотно прижалась к Марининому лобку, обхватив слегка расставленные ноги. Две четкие линии очерчивали лобок, плавно уходящий вниз и заканчивающийся возбудительным бугорком. Только ленивый или импотент не фантазирует, глядя на эту картину, о том, как там внизу горячо и сладко. И то, как притормаживали катящиеся по бульвару всякие авто, было ясно, что с активностью и потенцией в Москве всё в порядке. Все любовались Мариной и радовали её самолюбие.
Я был преисполнен гордости за себя самого. Ведь мне выпало счастье не только любоваться этой прелестью, но и вкушать её сладость. Я всё сильнее и сильнее возбуждался от вида Марины и от чувства собственного превосходства над остальными только пускающими слюни самцами. Даже выпитое залпом ещё не согревшееся вино не охладило мой пыл и пожар между ног. Пришлось ещё закурить, но и это совсем не помогло.
На светофоре засуетился зелёный человечек, и Марина шагнула навстречу мне. Внутри всё подпрыгнуло, сделало сальто в четыре оборота и подняло меня на ноги. Я вспотевшей рукой схватил букет и стоял с идиотским видом первоклассника первого сентября, расплывшись счастливой улыбкой, и мысленно считал шаги, приближавшие ко мне Марину.
И вот Она, мило улыбаясь сквозь тёмные очки, подошла совсем близко, и я ощутил тепло её дыхания и знакомый, всегда возбуждающий меня аромат духов. Не знаю, какими духами она пользуется, но в этом аромате собрана вся прелесть и вся похоть мира, от жаркого Востока, до изысканного Парижа. Марина остановилась совсем рядом и, ничего не говоря, обняла меня за шею, слегка прижалась ко мне и едва дотронулась своим губами моего сразу пересохшего от вожделения рта.
