спросил он. – Людей, с которыми ты работаешь? Они в курсе?
– Только что я с кем-то сегодня встречаюсь, и что это личное. – Улыбнувшись, она показала те теплые, роскошные глаза, которые его первым делом и привлекли. – Им было очень любопытно.
– Надо думать, – отозвался он, и она улыбнулась еще раз.
Ей понадобилось минут десять, чтобы задать первый осмысленный вопрос.
– Минуточку! Я думала, что мы собирались просто выпить кофе…
– Сначала еще кое-куда заедем.
– Это ты о чем?
– Сюрприз.
Она изогнула шею, бросив взгляд на тающий за задним стеклом город. По обеим сторонам теперь бежали лишь поля и леса. Совершенно пустая дорога, похоже, обрела для нее какой-то новый смысл – ее пальцы потянулись к горлу, коснулись щеки.
– Мои друзья ждут меня назад.
– Ты ведь вроде им не говорила?
– Разве я так сказала?
Он бросил на нее взгляд, но ничего не ответил. Небо за стеклами машины наливалось пурпуром, оранжевые лучи солнца пробивались сквозь деревья. Они давно миновали городские окраины, на далеком холме тихо возвышалась лишь заброшенная церковь, шпиль которой надломился словно бы под весом темнеющего неба.
– Люблю разрушенные церкви, – произнес он.
– Что?
– Разве не видишь?
Он ткнул вперед рукой, и она уставилась на древние камни, на покореженный, клонящийся к земле крест.
– Я не понимаю…
Она явно была обеспокоена – пыталась убедить себя, что все нормально. Он молча смотрел, как на руины оседают стаи черных дроздов. Через несколько минут она попросила его отвезти ее домой.
– Я неважно себя чувствую.
– Мы уже почти приехали.
Теперь она была всерьез напугана, он это хорошо видел, напугана его словами, этой церковью и странным однообразным мотивчиком, посвистывающим у него на губах.
– У тебя очень выразительные глаза, – произнес он. – Кто-нибудь тебе говорил?
– По-моему, меня сейчас стошнит.
– Все с тобой будет в порядке.
Он свернул на гравийную дорогу – в мир, ограниченный деревьями, сумерками и теплом ее кожи. Когда они миновали открытые ворота в ржавой сетчатой ограде, девушка расплакалась. Поначалу тихонечко, потом все сильней.
– Да не бойся ты, – сказал он.
– Зачем ты все это делаешь?
– Делаю что?
Она расплакалась еще пуще, но даже не пошевелилась. Автомобиль выкатился из-за деревьев на открытое пространство, густо заросшее сорняками и заваленное какими-то древними механизмами и кусками ржавого металла. Впереди вздымалась пустая силосная башня, круглая, вся в грязных потеках; ее коническая крыша розовато светилась в лучах заходящего солнца. В основании сооружения зияла открытая дверь, пространство за ней оставалось густо-черным
