глаз бывшего чахванжи заприметил и тщательно смазанные петли на вроде бы заколоченном окне, выходящем на полотняную крышу притулившейся к глухой стене торговой палатки зеленщика, слишком тонкую кладку простенка на лестнице, выполненную к тому же совершенно дерьмовым раствором, и еще пару мест, за которыми вполне могли находиться скрытые выходы.
Именно эта предусмотрительность спасла их и на этот раз. Духанщик успел спуститься только на один лестничный пролет, как вдруг внизу послышался знакомый хлопок и вслед за ним шипение клапана сброса давления. Бывший чахванжи замер на месте. Следовавший за ним еще не до конца проснувшийся христианин не успел затормозить и налетел на него, угодив своим длинным носом как раз под левую лопатку. Но благодаря разнице в массе подобное нападение с тыла никак не отразилось на самочувствии духанщика (кроме разве что неприятных ассоциаций, уж больно острым и длинным был нос у старикашки). Карим затравленно огляделся. Прямо у поворота обшарпанной чугунной лестницы, по которой они спускались, находился тот самый простенок с дрянной кладкой, которую он мог развалить одним плечом. Но бывший чахванжи не рискнул ринуться наобум и, заведя руку за спину, просто ухватил христианина за шкирку, чтобы не терять времени на объяснения, и поволок за собой наверх к тому самому заколоченному окну.
Пока он несся по лестнице, больше волоча, чем ведя за собой своего соратника по бегам, где-то в глубине подсознания мелькнула удивленно-удовлетворенная мысль, что на этот раз христианин не стал ничего выяснять, а молча переставлял ноги, стараясь не особо обременять его руку. А когда они наконец добрались до окна, так же молча принялся его открывать.
Карим оказался прав. Фанера была хитро прибита к створкам, а крупные шляпки гвоздей, торчащие из рамы, были не больше чем бутафорией. Когда бывший чахванжи вытолкал христианина на карниз, тот побледнел, но вновь ничего не сказал, а, деревянно выпрямившись, шагнул вперед. Карим в свою очередь перекинул ногу через подоконник, но тут на лестничной клетке показался первый преследователь. Он слишком торопился, поэтому клетчатый платок, закрывавший его лицо почти до бровей, сбился на шею. И от того, что духанщик успел разглядеть, у него свело руки. Христианин не врал. Это были не люди. Больше всего лицо или, скорее, морда преследователя напоминала морду ящерицы. Или крокодила. Уж кому как нравится. К тому же он был явно тяжелее человека, потому что при каждом его шаге чугунные ступеньки гулко гудели.
По-видимому, все это было так выразительно написано на физиономии Карима, что преследователь, вместо того чтобы броситься на опешившего духанщика, резко затормозил и принялся поправлять платок. И только этим можно объяснить то, что бывшему чахванжи удалось совершить дальше. Карим выхватил из-за пояса метательный нож и резким движением кисти послал его вперед. Реакция у ящероподобного оказалась отменной, он качнулся и почти успел убрать голову с траектории полета ножа, но
