вся сущность старого чахванжи была нацелена только на одно – выжить. Поэтому, очнувшись на заваленном обломками кирпича полу развилки тоннеля, Карим быстро поднялся на ноги и, отшвырнув рухнувшую на него укосину, шатаясь, припустил к распределительному щитку. Щиток давно сгорел, потерял крышку и теперь демонстрировал всем, кто имел желание бросить на него брезгливый взгляд, черные, полусгнившие и забитые окалиной внутренности. Но на правой стенке, за клубком обгоревших и слипшихся проводов, Карим приладил простенький тумблер, приводящий в действие массивную заслонку из куска корабельной обшивки, наглухо перекрывавшую лаз. Духанщик справедливо полагал, что если или, вернее, когда ему наконец-то придется воспользоваться лазом, то будет разумным обеспечить себе максимально возможную фору.
Он почти успел. Когда Карим, в очередной раз утерев уже намокшим рукавом заливавшую глаза кровь, рухнул на щиток, налегая на маленький тумблер всем своим весом, сверху ухнул гулкий удар упавшей перегородки. Духанщик облегченно сполз по стене. Но сразу же после этого послышался шелестящий звук. Это означало, что в его лаз проскользнул кто-то еще. И этот кто-то успел проскочить заслонку до того, как она закрылась. Духанщик скрипнул зубами. Неужели все напрасно? Он попытался подняться, но ноги слушались плохо, – по-видимому, удар укосины был слишком силен, – и Карим остался на месте и обессиленно прикрыл глаза. Он сделал все, что мог, и теперь ему оставалось только отдаться на волю Аллаха…
Преследователь рухнул на пол со странным утробным взвизгом. Этот звук как-то не очень вязался с образом человека, вооруженного пневматическим игольником, поэтому Карим живо открыл глаза и уставился на вновь прибывшего. О шайтан! Это оказался тот самый странный старикашка. Но как ему удалось выкрутиться? Духанщик был готов поклясться, что первый выстрел игольника прозвучал именно от того стола, за которым тот обычно обретался. Старикашка испуганно огляделся, не замечая Карима, а потом со всхлипом вздохнул. Духанщик зашевелился и начал торопливо подниматься. Раз уж судьба предоставила ему шанс, он не собирался растрачивать его на разгадывание столь бесполезных загадок. Старикашка жив, ну и шайтан с ним, пусть теперь делает со своей жизнью все, что заблагорассудится. А ему сейчас некогда. Но тот, замерев от неожиданности, наконец-то разглядел, кто это производит столь угрожающий шум, и прямо-таки прянул к духанщику:
– Благословение Господу, вы здесь, уважаемый. А я уж испугался, что мне придется самому разбираться в этих катакомбах.
Карим скривился (этот сын собаки еще смеет упоминать своего собачьего Господа на земле правоверных!), но сдержался и только раздраженно буркнул:
– Отстань.
Но старикашка уже доковылял до старого чахванжи и вцепился в рукав халата как клещ:
– Боже, у вас кровь на лице. Позвольте, я вам помогу.
Ну вот, опять! Духанщик попытался свирепо нахмуриться.
