этой женщине сочетаются внешность актрисы академического театра и загадочная улыбка Джоконды». В редакции ходили сплетни, что Ирина офицерская жена и что муж Коля вывез ее из Краснодара к новому месту службы – в Москву. Ирина не хуже Степаныча сканировала незнакомого посетителя особняка взглядом и, если незнакомец тормозил в растерянности у ее стола, дружелюбно направляла его в нужный кабинет. Лине всегда казалось, что Петрова знает об обитателях особняка намного больше, чем все остальные сотрудники вместе взятые, включая начальство.
Если вошедший был художником, Ирина направляла его в самую светлую и просторную комнату в особняке – с витражами, бронзовыми ручками на дверях и старинными светильниками. Вошедший тут же проникался удивительной атмосферой места, потому что в других столичных редакциях, как правило, стояли дешевые канцелярские столы, пишущие машинки «Ятрань» и стулья с протертыми до дыр сиденьями.
Лишь одного посетителя Степаныч и Петрова никогда не пропускали через свой кордон. Это был муж Киры Ястребовой Вильям Пивзнер, которого главный редактор Груздачев ненавидел всей душой и подвергал репрессиям как классово чуждый элемент. Безошибочная интуиция, выработанная годами номенклатурных сражений, подсказывала Груздачеву, что от таких, с позволения сказать, «американистов», вскоре все в стране начнет рушиться, и понятная, десятилетиями выстроенная система, полетит в топку истории. Как ни странно, в этот раз «сталинский сокол» не ошибся.
Аэропорт Шереметьево,
Середина восьмидесятых
Вспоминая годы работы в «Стране Советов», Лина извлекла и памяти случайную встречу, произошедшую лет тридцать назад.
В тот раз она уже прошла и пограничный контроль, и таможню и теперь дремала в кресле, которое удалось занять в зале ожидания. А что еще было делать? До посадки минут сорок, денег на дорогой парфюм в дьюти фри нет, впрочем, как и на кофе в баре. Лучше обменять в Берлине жалкие командировочные рубли на гэдээровские марки и купить себе какую-нибудь модную шмотку. На Родине было время тотального дефицита, за всем приходилось толкаться в бесконечных очередях. В подарок немецким коллегам-журналистам Лина везла, по их просьбе, советскую «злую» горчицу. Немцам, попробовавшим эту нашу фирменную специю, европейская сладкая приправа разонравилась. То ли дело горчица из Советского Союза! Слезу вышибает! Недаром советские домохозяйки ей посуду моют! А уж если употребить ее с баварскими сосисками, да под немецкое пиво!..
За этими размышлениями Лина не заметила, как задремала. Разбудило объявление:
«Граждане пассажиры, заканчивается посадка на рейс номер такой-то, вылетающий в Париж. Пассажир Кузнецов срочно пройдите на посадку».
«Какой-то Кузнецов в Париж летит, счастливый!» – подумала Лина, до конца не проснувшись. Внезапно в голове эхом отозвалась знакомая фамилия, и она открыла глаза. Мужчина в темных очках и джинсовом
