«Сумасшедший парень, хочет стать хранителем зоопарка!»
«Сумасшедший тип, рыскает по джунглям среди змей!»
«Сумасшедший тип, мечтает о собственном зоопарке!»
«Сумасшедший тип. Позовешь его в гости, а потом обнаружишь орла в своем винном погребе!»
«Сумасшедший тип».
1
Как рождается название
Это был один из тех безветренных ясных лазурных дней, какой может подарить только Греция. В кронах зудели цикады, а море было густо-синим колыхающимся отражением неба. Только что закончился обильный и неспешный обед под перекрученными дырчатыми оливами, подступавшими почти к воде на одном из самых красивых пляжей острова Корфу. Женщины пошли поплавать, оставив нас с Ларри наедине. Развалившись на песке, мы передавали друг другу здоровенную плетеную бутылку с рециной, по вкусу чем-то напоминавшей скипидар. Пили мы в тишине, думая каждый о своем. Кто считает, что, если два пишущих человека остались вдвоем, начинается обмен остротами и бойкими подколками, сильно заблуждается.
– Хорошая рецина, – прервал молчание Ларри, в задумчивости наполняя свой стакан. – Где ты ее раздобыл?
– У плюгавого торговца в одной из улочек, что расходятся от площади Святого Спиридона. Ничего, да?
– Очень даже. – Ларри подставил стакан солнечным лучам, и жидкость заиграла, как старое матовое золото. – Последняя рецина, которую я купил в городе, на свет и на вкус больше напоминала мочу мула. А может, это она и была.
– Завтра я буду в тех краях. Если хочешь, привезу тебе бутылек.
– Гм. Лучше два.
Утомленные этой интеллектуальной беседой, мы наполнили стаканы и снова погрузились в молчание. Среди остатков еды рыскали муравьи. Черные крохотные и крупные красные с задранными попками наподобие противовоздушных орудий. По стволу оливы, на которую я откинулся, ползала стая интересных личинок, такие ворсистые создания, похожие на миниатюрных полярных медведей, грязных и довольно уродливых.
– Над чем ты сейчас трудишься? – спросил Ларри.
Я удивленно на него посмотрел. У нас было неписаное и невысказанное правило никогда не обсуждать Наше Творчество во избежание раздоров и вульгарных взаимных оскорблений.
– Ни над чем я сейчас не тружусь, но есть у меня одна смутная идея. Между прочим, ее мне подсказал твой «Дух места».
Ларри фыркнул. Это была компиляция его писем к друзьям, методично собранная и изданная нашим общим приятелем Аланом Томасом.
– Уж не знаю, какие идеи мог этот дух тебе подсказать.
– Представь себе. Я тоже решил сделать своего рода компиляцию. У меня осталось много материалов, не вошедших ни в одну книгу. О праздниках, зверях и прочих несуразностях. Вот и решил собрать их вместе и издать.
– Отлично, – сказал Ларри, наливая себе очередной стакан рецины. – Хороший материал не должен пропадать.
Он снова поднял к свету стакан, чтобы полюбоваться цветом содержимого.
Потом он посмотрел на меня, и в его глазах мелькнул озорной огонек.
– Слушай, почему бы тебе не назвать эту книгу «Праздники, звери и прочие несуразности»?
Что я и сделал.
2
Вечеринка в честь дня рождения
Лето выдалось затяжным и жарким, даже по корфианским стандартам. Несколько месяцев подряд ни одного дождя, от восхода до заката из царства голубой мадонны солнце жарило остров. От нестерпимого зноя все выгорело и потрескалось. Для нас лето было по-своему изнуряющим. Ларри со свойственной ему широтой души наприглашал кучу друзей с артистическими способностями. Это был такой непрерывный поток, что матери пришлось дополнительно нанять двух служанок, а самой проводить большую часть времени в нашей просторной мрачноватой подвальной кухне, где она металась от плиты к плите, чтобы накормить и осчастливить целую армию драматургов, поэтов, писателей и художников. Но вот наконец все уехали, и семья отдыхала на веранде, попивая холодный чай и поглядывая на застывшее голубое море.
– Слава богу, это закончилось, – сказала мать, поправляя очки на носу. – Ларри, дорогой, ну зачем ты наприглашал всех этих людей? Я уже обессилела.
– Если бы все было правильно организовано, ты бы не обессилела, – заметил Ларри. – Между прочим, они все рвались тебе помочь.
Мать смерила его взглядом:
– Ты
