С любой девушкой…
Появилась Официантка с распущенными волосами.
Он (в зал). Это уже не официантка. Это – моя очередная фантазия: это – «любая девушка».
Геныч (молодцевато). Девушка, а я вас где-то видел – в смысле хочу с вами познакомиться.
Официантка смеется.
Он. Какое начало!
Геныч. Откуда путь держите и куда?
Официантка. Кино вчера смотрела.
Он. Течет-течет беседа!
Геныч (девушке, весело). Кино хорошее?
Официантка (хохочет). Хорошее. И конец хороший. Я люблю, когда с хорошим концом.
Он (в зал). Вы только обратите внимание! Она помирает от смеха, будто он сообщил ей какие-то потрясающие вещи.
Геныч. Главное – не останавливаться. (Девушке) Смотри, парень длинный идет.
Официантка (смеясь). У меня брат тоже длинный.
Геныч. Но покороче меня.
Официантка. А у нас на работе есть длинная девица – Комарова ее фамилия – она в баскет играет.
Геныч. А я знал одного длинного – так он ходить не мог, такой был длинный. Да, я забыл, я ведь участник всесоюзной переписи населения. Так что попрошу… имя… фамилия… телефончик – рабочий и домашний. (Девушка в восторге хохочет, уходит) А ты не умел…
Он. А я не умел… О застенчивое мое отрочество! О чувствительность! О примитивно-греховно-возрастные мысли, которые посещали меня в родном городе-курорте, когда натыкался я глазами на щедро обнаженные тела жительниц нашей необъятной родины. Но нет, вы не имели никакого отношения к мечте о ней… Ее лицо плыло в вышине в мечтаниях – оно было похоже на лицо Беляевой Люси из 4-го класса родной школы. (Геныч хохочет.) Да, конечно, и она была влюблена в тебя… Ты был всегда обаяшка… В десять лет ты подходил на улице к любой представительнице женского пола, просил пять копеек… и получал в ответ пригоршню монет и ворох восторгов типа: «Ну зачем тебе такие ресницы – отдай их мне!» И когда я уязвленный твоим успехом, принципиально обращался с подобной же просьбой, то мой облик почему-то порождал у них только недоуменные вопросы: «Сколько тебе лет? А где сейчас твоя мама? А зачем тебе такие деньги?»
Геныч. Регламент старый.
Он. И уже в десять лет я сказал себе, как Чехов: «Меня не любили женщины!» И я завидовал тебе… И поэтому я так испугался тогда в этом кафе… Ты хоть помнишь, что случилось тогда в этом кафе?
Геныч. А что?
Он. Серьезно не помнишь? В этом кафе ты познакомил меня…
Геныч. С кем?
Он. С моей женой, кретин! (В зал, указывая на столик, за которым сидит Она.) Она сидела за тем же столиком с некрасивой подругой.
Она. Ну почему уж такой некрасивой?
Он. А вот это загадка: любимой подруге положено быть некрасивой.
Она смеется.
Он. Она хороша!
Ее
