улыбка? Что, если он будил в ней чувства, которые, как она сама считала, давно умерли? Он не в ее весовой категории. И вообще, это все показное. Ему нужно манипулировать ею. Разве может какой-нибудь богач с Восточного побережья понять, какой раньше была ее жизнь и как она дорожит своей новой? Когда-нибудь, в один прекрасный день он сможет стать президентом…
Вот поэтому одна лишь мысль о том, что она почувствует, если Джеймс Карлсон ее поцелует, совершенно недопустима!
– Приятно с вами познакомиться, Мэгги. – Его, казалось, совсем не тронула ее реакция. – Расскажите мне о себе.
Так, надо собраться с мыслями. Тяжеловато это сделать, когда солнце печет вовсю и когда перед ней стоит такой потрясающий мужчина, которому словно нипочем и жара, и близость навоза. И вообще, ей хочется пить…
– Если хотите, в доме есть лимонад. – Конечно, предложить чашечку чая куда традиционнее, но не в такой солнцепек. В доме она, по крайней мере, сможет умыться.
– Не откажусь. – Он отодвинулся, позволяя Мэгги пройти мимо, и последовал за ней.
Нан, как обычно, сидела в своем кресле, но, как заметила Мэгги, была довольно напряжена. Она повернулась, чтобы убедиться, что дверь за Джеймсом закрылась, и тут увидела обрез между зонтиками. Старушка Нан… Она всегда готова подстраховать Мэгги.
– Нан, познакомься с Джеймсом Карлсоном. Джеймс, это Нанетт Браун. – Больше она ничего не добавила.
Нан улыбнулась и встала:
– Добро пожаловать. – Она взглянула на Мэгги с выражением «Ты же выглядишь как поросенок». – Не хотите ли лимонада?
– Извините меня… – Мэгги воспользовалась моментом, чтобы выскользнуть из комнаты в ванную.
После ванной она устремилась к себе. Там Мэгги переоделась в светлые джинсы и самый красивый свой топ – шелковый, голубой, с бисеринками вокруг шеи.
Когда она вернулась на кухню, Джеймс стоял, прислонившись к рабочему столу, в то время как Нан рыс кала в холодильнике.
– Ведь помню же, у меня здесь где-то был пирог, – бурчала она. – А, вот и он!
Джеймс бросил взгляд на Мэгги, да так и замер.
– Привет, – снова произнес он.
Мэгги сглотнула, подумав: Джеймс Карлсон, скорее всего, привык к женщинам из высшего общества, у которых всегда прекрасный маникюр и чей один сезонный гардероб стоит больше, чем ее машина. Трудно представить себе, что он находил Мэгги привлекательной. Такое просто невозможно, когда под ее ногтями скопилась грязь, а на ее джинсах, на бедре, – и Мэгги только сейчас это заметила – было пятно.
– Привет, – тоже сказала она.
Следующие пять минут вылились в хлопоты Нан на кухне, связанные с разрезанием пирога, разливанием лимонада и дежурных фраз вроде: «На улице так жарко! А дожди обещают только не раньше уик-энда!»
В продолжение всей этой болтовни Джеймс улыбался, поддакивал и кивал – в общем, вел себя так, словно они были старыми друзьями. Мэгги вдруг почувствовала себя чужой в своей
