style="font-size:15px;"> – Я к вам по вопросу, который мы обсуждали месяц назад, – сказала она, стараясь изо всех сил сосредоточиться на деле и не отвлекаться на воспоминание о зеленых глазах Джейти. Она сглотнула. – Новый претендент на наследство Брэмсона.
– А, ваш давний знакомый.
– Именно.
– Мы решили, что это было слишком давно, чтобы помешать вам вести дело, так? Или вы передумали?
– Нет, я по-прежнему намерена вести это дело, – решительно произнесла Пия. – Вы должны знать, что он только что был здесь.
Взгляд Ховарда стал холодным.
– Хартли заходил в офис?
– Прием не был назначен, и мы общались не более пяти минут. Больше мы с ним не пересечемся.
– Что он хотел? – спросил босс, сняв очки и небрежно кинув их на стол.
– Думаю, он охотился за информацией.
Ховард изогнул бровь:
– Ему удалось ее заполучить?
– Конечно нет, – сказала Пия, вскинув подбородок.
Он улыбнулся:
– Хорошо. Но не думаю, что это что-либо изменит. Просто дайте мне знать, если он станет вновь искать встречи с вами.
– Я обязательно сообщу, – ответила Пия и повернулась к двери.
Вечером Пия, затаив дыхание, сидела в спальне возле комода. Коробка, мысль о которой не давала покоя, стояла в дальнем углу комнаты – куда она положила ее полтора года назад после переезда – за крепко стянутыми рулонами фетра и сумками, заполненными шитьем и органзой. Обычная обувная коробка, перевязанная узкой алой ленточкой.
Спрятанная от взгляда, но не от мыслей.
Пия осторожно поставила коробку перед собой, ее сердце было готово выскочить из груди. Дрожащими пальцами потянула за кончик ленточки, все еще колеблясь. Что хорошего в том, чтобы копаться в приносящих боль воспоминаниях? Она не должна усугублять ситуацию. Джейти Хартли вернулся без предупреждения, разбередил старые раны и нарушил равновесие ее внутреннего мира. Но пальцы дернулись, и лента сорвалась с коробки. Пия, зажмурившись, открыла крышку, словно защищаясь. Наконец заглянула внутрь. Там, на самом верху, лежала фотография семнадцатилетнего Джейти, чуть косо улыбающегося из-за маленького шрама над верхней губой. В его глазах сверкает дьявольский огонь, а руки обвиты вокруг шестнадцатилетней Пии. Его тело, облаченное в мятую черную футболку, тогда не было таким мужественным, каким она увидела его сегодня. Но этот мальчишка на фото был ее первым возлюбленным и любовником, самым дорогим человеком на земле… кроме еще одного человека.
Ее глаза расширились от удивления. Какая она тут молодая! А они такие беззаботно счастливые, будто весь мир лежал у их ног. Она так часто скучала по тому чувству беззаветной веры во все самое лучшее…
Но они с Джейти жили в мире воздушных замков… Тут лежала еще одна фотография с помятыми уголками. На ней были его мать, Тереза Хартли, и они с Джейти. Тереза приняла ее в свою маленькую семью с распростертыми
