но, пришлось бы откачивать с применением крепких спиртных напитков. Я выбрал на столе место, более-менее, свободное от рыбных очистков и поставил кружку на липкую клеенку. Амбрэ, конечно, стоял ещё тот. А с улицы зайти, так запах прокисшего пива, солёной и вяленой рыбы, варёных яиц и табачного дыма способен был сбить с ног. Но, жажда отведать пенного напитка пересиливала.
Делался шаг, другой, в тумане табачного дыма находился свободный столик, потом, вид манящей полной кружки с пышной шапкой пены привлекал внимание и отвлекал от неудобств и прочих раздражителей, и хотелось, чтобы быстрее предстала перед тобой дородная тётка с избытком, потёкшего от пота, безвкусного макияжа, полным ртом золотых зубов и грязным, засаленным фартуком на необъятной талии. Запах, уже, не казался таким ужасным, а, после всех этих трудностей, всего одна кружка пива была бы верхом легкомыслия. Нет, тут не одна, а, минимум, две. А, если, вдруг, столкнёшься с хорошим знакомым, так и три и четыре пойдут за милую душу. Иногда ещё и под водочку.
Вот и сейчас, из пелены табачного дыма выныривает Игорёха, мой бывший одноклассник, давний друг и просто хороший парень. В своё время нам пришлось расстаться. Он – на истфак поступил в универ, а я в армию укатил. А там, Северный Кавказ, потом сверхсрочная, опять Кавказ, ранение, комиссация, инвалидность и работа сторожа на макаронной фабрике. Маловато, конечно, по зарплате, но, мне одному хватает. К разносолам я непривычен, а, доставшаяся от бабушки, однушка, вполне решала проблемы с жильём. А то, никаких боевых не хватит, чтобы жильё купить. Разве, что какую развалюху в дачном посёлке. С родителями жить – тоже не вариант. Не маленький уже, чтобы по подъездам обжиматься, да, перебрав спиртного, тайком домой возвращаться. Если бы не скончавшаяся бабушка, куковать бы мне на продавленной койке в общаге, пока на пенсию не выйду, или квартиру снимать, отдавая половину зарплаты.
За это время Игорёха успел отучиться, что-то там защитить и стать достаточно известным в узких кругах историком. Причём, не кабинетным сухарём, а практиком, не вылезающим из экспедиций. Вот, между двумя из них мы и встретились в очереди на кассу в супермаркете, и старая детская дружба возобновилась. Улыбаясь щербатым ртом, Игорёха достал из внутреннего кармана брезентовой штормовки бутылку водки, завёрнутую в газету, и победно потряс ею над головой. Ну, да. Сегодня он хотел со мной о чём-то поговорить, а серьёзные разговоры без бутылки никак не разговариваются.
– Во! – жизнерадостно провозгласил друг. – «Финляндия»!
– Мог бы и «Московскую» взять. Она дешевле.
– Ничего! Не обеднеем! Сейчас Лёха ещё подойдёт. Классический тройничок получится.
– Что за Лёха?
– Мой коллега, – он заглянул в свою пустую кружку. – А, где пиво? Почему ещё не принесли?
– Вон, тащит. Сегодня народу много.
Бар, на самом деле, был полон до отказа. Как, только, нам повезло столик отхватить? Зарплата у людей сегодня, наверное. Нам, по крайней мере, давали. Между столиками, протискивалась грудастая тётка в фартуке не первой свежести, мягко говоря, удерживая в толстых, словно окорока, руках сразу по четыре кружки. Похоже, количество народу в пивнушке её совершенно не смущало. Несмотря на комплекцию, она двигалась достаточно грациозно, ловко обходя препятствия. Временами, однако, кое-кого, задевала, но делала это, скорее намеренно. Иначе, как объяснить, что доставалось только самым активным или самым шумным. Двинув объёмистым бедром слишком вольготно развалившегося на стуле пьяненького мужичка, она приблизилась к нашему столику и бухнула на стол три кружки. Из-за её монументального плеча выглянул высокий крепкий парень лет двадцати пяти в растянутом сером свитере грубой вязки с недельной щетиной на лице и, не рискнув её обойти, дождался, когда тётка удалится и, только, после этого, занял место за столиком.
– О! – шлёпнул парня по протянутой ладони Игорёха. – Познакомьтесь: это Лёха, а это Славик. Все в сборе! Можно начинать!
– Погоди, – остановил его Алексей. – Накатить надо по первой за знакомство.
– Блин! – спохватился я. – Надо было стопочки попросить. И, что там у них перехватить на закусь можно?
– Не надо, – не согласился Лёха. – У меня всё с собой.
Парень поставил на колени свою спортивную сумку и, жестом фокусника, извлёк из неё три походные стопки нержавеющей стали, завёрнутый в промасленную газету шматок сала и великолепный восточный пчак ручной работы в кожаных ножнах с рукояткой из кости.
– Не боишься такой нож с собой таскать? – хмыкнул я, наблюдая за тем, как Лёха, развернув сало, принялся ловко его нарезать тонкими ломтиками. – Холодное оружие, как-никак. Загребут, ещё. Начнут статью шить.
– Сувенирное изделие, – отмахнулся Алексей. – Даже справка имеется. Специально её таскаю. А, про хлеб не подумали?
– Сейчас возьму, – Игорёха поднялся, быстро подскочил к стойке бара и притащил оттуда стандартно
