ровно на пятнадцать минут.
Ночь не спал, а утром выехал пораньше. Напарника высадил заранее, чтобы он незаметно прокрался к забору. Сам подъехал на машине к воротам и посигналил.
Во дворе залаяли два цепных пса. В окне появилось удивленное лицо хозяина. Он меня знал, я бывал у него много раз. Знал я и жену, и детей, и расположение квартир в доме – помогал в свое время строиться, даже мебель привозил заказную и вместе с ним растаскивал ее по комнатам.
Он внимательно смотрел в окно со второго этажа.
Я вышел из машины – пусть видит, что я один.
Вынул из грудного кармана куртки вчетверо сложенный листок бумаги и помахал ему, улыбаясь.
Он еще покрутил своей башкой по сторонам и решив, очевидно, что в этой бумажке я привез что-то важное, через несколько минут открыл дверь дома и пошел к калитке. Псы, здоровые, как телята, весело запрыгали вокруг него. Дверь в дом он не захлопнул, псов не пристегнул; открыл калитку и впустил меня, отогнав недалеко собак. Правую руку он держал в кармане халата, наверняка там у него был пистолет.
– Ну? – спросил он, пристально глядя мне в глаза, и протянул левую руку за бумажкой, которую я держал в правой.
Собаки, не отрывая от меня глаз, глухо ворчали.
Я протянул руку и тут же, упав всем телом, ударил его остро заточенным шилом под самое сердце.
Тут же из щелей забора загремели пистолетные выстрелы. Собаки бешено закрутились по траве, кусая себя за те места, куда попадали пули.
Рассчитал я все верно – на нем все же был бронежилет. Поэтому я и выбрал шило.
Похоже, я его все же прилично задел даже через бронежилет. Он опрокинулся на спину, так и не сообразив, что произошло, выхватил; пистолет и стал палить в забор, откуда мой напарник шмалял по собакам. Успел он выстрелить раза три или четыре, потом я всадил ему в голову пулю.
Стрельба. Вой собак. Кровь.
Жена в одной сорочке выскочила из двери. Пинком в живот я загнал ее в дом. Она упала на пол, а я приставил еще дымящийся пистолет ей к виску, и сказал:
– Я не буду тебя убивать. И детей не трону, если будешь вести себя правильно. Мне нужны только чемоданы, которые он привез вчера вечером. Где они?
Услышав выстрелы во дворе, я сразу поняла: вот оно, пришло, вот от чего вчера весь вечер ныло сердце. Я в одной сорочке побежала к распахнутой настежь двери, но не успела ничего разглядеть на дворе – кто – то сильно ударил меня в живот и я упала на пол в прихожей, больно ударившись лицом о стул. Потом какой – то мужчина спросил о чемоданах, и я ответила, что они наверху.
Он побежал наверх. Вначале, в горячке, я не разобрала, кто это, но когда он спускался с чемоданами, я его узнала, и он это понял.
Тут из спальни прибежали дети и, плача, прижались ко мне, напуганные шумом и кровью на моем лице.
А тот задержался на минуту у двери и сказал:
– Смотри, сука, если только пикнешь хоть слово любому, детей порежу на куски.
И уехал.
