жена, наверное, заждалась. Без меня спать не ложится никогда.
Доктор встал, взял свой чемоданчик, который вынес на крыльцо сын хозяина, и, попрощавшись, ушел в темноту. Было слышно, как он возится с калиткой, ведущей на улицу. Затем шаги, удаляясь, окончательно стихли в ночи.
Нежданных гостей покормили, и все стали располагаться на ночь. Спящего старшину решили не трогать и оставили на скамейке, укрыв тулупом и подложив под голову подушку. Немца заперли в маленькой баньке, повесив на дверь тяжелый замок. Ну а Василию было отведено место в сарае на куче свежего мягкого сена.
Как только рассвело, Константин Егорович разбудил его:
– Васька, вставай, пора идти, чтобы любопытным на глаза не попасться.
Поеживаясь от утреннего холода, Василий вышел во двор. На крыльце, прислонившись к стене дома, сидел бледный Кузьмин.
– Товарищ старшина, как вы? – бросился Василий к нему.
– Нормально, поживу еще немного, – слабым голосом ответил тот. – Где немец?
– В бане под замком сидит.
– Свяжи ему руки, кляп в рот, и будем двигать, пока не рассвело.
– Есть!
Выполняя приказ, он бросился в баню, вытолкал немца во двор и быстрыми движениями связал его, заломив руки назад. Затем из небольшого куска веревки сделал петлю и набросил пленному на шею. Из дома с заплечным мешком вышел Константин:
– Тут харчей немного, пригодятся. А теперь пора. Солнце скоро взойдет.
Взяв старшину под руки, они двинулись через огород в сторону леса. Василий, словно бычка, тащил за собой на веревке пленного, который старался не отставать, так как петля больно давила на горло.
Заброшенная пилорама, цель их похода, находилась в лесу всего в километре от деревни. К ней вела заросшая невысоким кустарником и травой узкая дорога. Парочка полуразвалившихся зданий – вот, пожалуй, и все, что осталось от некогда процветавшего производства.
– Барин тутошний здесь все организовал. Лес пилили, делали доски, брусья, а затем все это везли в Гомель, Чернигов и даже Киев, – Константин Егорович, поддерживая старшину, шел по петляющей тропинке, со всех сторон густо заросшей крапивой, – а после революции барин сбежал. Здесь вначале артель работала, а потом колхозу передали. Это в начале тридцатых было, я тогда уже жил в деревне. Но колхозу эта обуза лишней оказалась, тут бы с посевной да уборкой справиться, вот и закрыли все. Оборудование, что не разворовали, на металлолом сдали. Только один цех да здание конторы остались. Но и их скоро лес проглотит. Или местные по пьяни сожгут.
Решили остановиться в здании распиловочного цеха, так как одной стороной он упирался прямо в лес, и при случае можно было выскочить туда незаметно. Положив старшину на пол, Василий крепко связал немцу ноги и посадил его рядом.
– Сиди тут, рыпнешься – прибью, – он показал пленному кулак.
Тот испуганно закачал головой, словно понял, о чем идет речь.
– О,
