за ответами. Я видел их мучения, которые в сто крат сильнее небесных или земных. Так что живи, наслаждайся, помогай слабым, карай отступников, и пусть твой Домен продлится вечно – в радости и процветании.
Одауд слушала, смотря под ноги, скрывая свой стыд за проявленную слабость. Когда Странник закончил, она посмотрела ему в глаза, немого помолчав, сказала:
– «Ты говоришь как равный, но и как по-другому? Твой статус обязывает быть беспристрастным к любому рангу, даже божественному, ведь ты инквизитор самого создателя. Фарей, наверное, доволен таким слугой?! А за совет спасибо, приму как помощь…»
Говорила она бесцветно, без эмоций, поэтому определить оскорблена или раздражена было невозможно. Странник решил проявить благоразумие, выслушав, не перебивая.
– Что касается твоего дела…., – она отвернулась, – моего… Помощь приму, точнее….. Сделай все сам… Сама не могу… Нет сил, а прислать просто некого, – она развернулась, посмотрела на посох, ему в глаза, тихо добавила:
– Спасибо…. А за мир буду должна.
Развернулась и пошла прочь от него, через минуту исчезнув в очередном пылевом водовороте.
Странник проводил ее взглядом, думая о превратностях судьбы, что жалко ее, и, наверное, именно тогда его впервые посетила мысль сказать ей правду, даже вопреки воле Фарея. Он постоял еще немного, смотря на пустынный тракт, повернулся в сторону города, быстрым шагом стал сокращать путь.
Глава 3
Город встречал путников неприветливо, распахнутыми воротами, без стражи, пустыми бойницами, где нет лучников, стены, за зубцами которых не видно охраны. Завывающий ветер в шпилях башен, гул в аркаде входных врат, отсутствие сборщика налогов, делали его на вид вымершим, хотя за стенами кипела жизнь. Все так же снуют горожане по базарной площади, торгуясь быстро из – за ледяного ветра, стараясь как можно быстрее уйти с улицы в теплые дома, где дымят печные и каминные трубы. Где-то в стойле ржет лошадь.
Странник вошел в ворота, и напористый порыв ветра ударил в лицо с такой силой, как будто пытался выгнать непрошенного гостя. Наклонившись вперед упершись посохом в щель между булыжниками мостовой, Странник переждал его напористость и, когда он ослабел, двинулся дальше. Слева приоткрылась дверь караулки и хрипловатый голос возвестил:
– «Проход конного – одна малая серебреная монета» – выглянула говорящая голова. – «Пешего без поклажи – медяк.»
Рука с кружкой для сбора налога появилась чуть ниже. Бросив монету, Странник продолжил движение, а голова с рукой исчезли в дверном проеме, затворив дверь, чтобы сохранить тепло. Войдя в город, он остановился поближе к стене дома, чтобы меньше обдувало, осмотреться и решить с ночлегом. Город сильно изменился с того момента как он был здесь в последний раз, решив не рисковать, обратился к прохожему:
– Любезный, не подскажете усталому путнику, где в этом замечательном городе по
